— Какого чёрта здесь происходит? — спросил я стараясь, чтобы голос не дрожал.

Главная тонкость тут была не смотреть в пасть крокодилу. Но как язык стремится то и дело коснуться больного зуба, так и мой взгляд возвращался к громадным, загнутым внутрь, зубам. Снова и снова.

— Вот имйенно, молодой человйек. Мы хотимь знать!

До верхних ступеней доковыляла дама на шпильках. Фигурой она походила на вешалку. В чёрном строгом платье с белым воротничком, с седым пучком волос на затылке, и в такой страшной шляпке, что на неё побрезгует сесть даже слепой голубь.

— C кем имею честь? — задиристо спросил я, в то время, как пытался понять: каким образом передвигается желе...

— Мы из гильдий, — с достоинством повторил крокодил. — Я — господин Скрябб, председатель гильдии Праздников и Оргий.

— Стало быть, моё непосредственное начальство, — я сделал над собой усилие и улыбнулся.

Нет, но как это желе всё-таки движется? Да ещё и вверх...

— Не спешите, молодой человек, — осклабился крокодил. — Пока что вы — незаполненная графа. А я не люблю, когда мне портят отчётность.

— Да, — строго кивнула седая дама. — Гильдийя белошвейк тоже имейт к вам некоторый количество претенцзий, молодой человьек.

Она напомнила мне школьную учительницу французского. Склочную старую деву, которая когда-то думала, что любит детишек...

— Мадам Люсинда, — дама протянула мне узкую лапку в противной перчатке без пальцев. Причём подняла её так высоко, что ровно подстриженные желтоватые ногти оказались прямо у моих губ... — Я имейю чейст быйть председательница Гильдийи белошвейек.

— Польщён, — отступив на шаг, я протянул руку и пожал кончики старушечьих пальцев. — Очарован. Ослеплён. Раздавлен. И тем не менее, не понимаю: причём здесь белошвейки?

— Они бросают свою мадам, и в массовом порядке вступают в новую гильдию стриптизёрш.

Я не понял, каким местом говорит зелёное желе. Но голос был приятным — как стакан холодного лимонада в жаркий день.

— Э...

— Магистр Бульонн, — из желе с отчётливым чмоком выстрелила гибкая зелёная ручка и протянулась ко мне. — Председатель гильдии танцоров.

Осторожно, чтобы не слишком запачкаться, я пожал протянутую руку. А потом незаметно вытер ладонь о штанину.

— Ваши люди тоже бегут в новую гильдию? — спросил я, надеясь, что это прозвучит, как шутка.

— Пока нет, — желе качнуло верхушкой так, как человек бы кивнул. — Но до этого недалеко.

— А, я кажется понял! — я даже немножко гордился тем, как быстро ухватил суть. — Членский взнос в новую гильдию настолько ниже того, к чему привыкли вы, что выбор становится очевиден, не так ли?

— Ми всегьда горьдились свойими высокьими стандарьтами, — чопорно заявила старая дама. — И никьому не позвольим ихь занижать.

Ага, — подумал я. — Гильдия прости...те, белошвеек — и высокие стандарты. Ну конечно. Как же иначе?

— Но причём здесь я? — спросил я вслух. — У новой гильдии есть свой председатель, госпожа Белоснежка. Вот с ней вам и нужно разговаривать! Сейчас я её позову... — и я попытался прошмыгнуть в клуб.

— Не так быстро, господин Безумный! — и на плечо мне легла крокодилья лапа. С огромными чёрными когтями и зелёной чешуёй. Запахло тиной и мангровыми зарослями. — Мои претензии относятся лично к вам. И я хочу разобраться с ними ПРЯМО СЕЙЧАС.

И хотя когтистая лапа сжималась довольно болезненно, я уставился на крокодила довольно свирепо. И смотрел, пока лапа не убралась. А затем выдавил одну из своих лучших улыбок.

— Вот что я предлагаю, — сказал я. — Давайте все вместе пройдём в мой клуб, я угощу вас выпивкой, а заодно объясню всё, что вам захочется.

И пока они не отказались, распахнул двери и гостеприимно взмахнул рукой.

Я не дурак. И уже понял, как здесь всё работает. Я стану беднее ещё на один мешок с золотом, а председатели гильдий оставят меня в покое... На какое-то время.

А затем всё повторится.

Жители Сан-Инферно чуют деньги, как пираньи чуют кровь в воде — то есть, мгновенно, безошибочно и на огромном расстоянии.

И единственный способ держать их от себя подальше — платить, платить и платить.

Во всяком случае, пока я не найду способ не попадаться.

Один из таких способов, — выскочила предательская мысль — жениться на дочке Коломбо.

Что-то мне подсказывает, что папе Вито господин Скрябб не угрожает своей когтистой чешуйчатой лапкой...

Но это — на крайний случай. То есть, на такой, который не наступит никогда.

И вообще: я уже занят. У меня есть девочки.

— Неплохо, молодой человек, неплохо... — проворковало, проходя мимо, зелёное желе. — Для начала, конечно. Но дам вам один совет: не пытайтесь откусить больше, чем можете прожевать.

И оно поспешило за остальными — прямиком к барной стойке.

А я вспомнил, что такой совет уже слышал. От кого?.. Ах да. От господина Крючкотворса, законника.

Интересно: почему все тут применяют гастрономические метафоры, хотя никакой еды я так и не увидел?

Кстати! Папа Коломбо ведь приглашал меня НА ОБЕД! Интересно, что под этим подразумевается на самом деле?..

С этими мыслями я зашел в "Чистилище".

— НОВИЧОК! — на меня угрожающе надвинулся бывший хозяин клуба.

— Господин Аполлон, — флегматично поздоровался я. — Не ожидал вас здесь увидеть.

— Я как раз ухожу, — высокомерно бросил тот.

Мы столкнулись буквально нос к носу, прямо в дверях. И надо заметить, в росте я ему нисколько не уступал! А ещё неделю назад казалось, что Эрос Аполлон — самое недосягаемое существо в Сан-Инферно...

— Вот как. Тогда не смею задерживать.

Пошире распахнув дверь, я отступил в сторону.

Аполлон сделал шаг, но задержался. Острые уши его встали торчком, волосы на загривке поднялись дыбом, а верхняя губа натянулась, обнажая клыки.

— И кстати, — заметил я. — Я уже не новичок. Я гражданин. И владелец казино и стриптиз-клуба. Полноправный владелец.

Интересно: трудно отрастить клыки? Небольшие. Так, чтобы улыбка смотрелась более выигрышно?..

— Это ненадолго, щенок, — прорычал Аполлон. — Я верну свой клуб. Я добьюсь того, что ты ляжешь на спину и поднимешь лапки. А потом перегрызу твоё лживое горло.

— Оу, потише! — я поднял руки в притворно-защитном жесте. — Пари было честным. И думая, что проиграл, я собирался уйти. Я не виноват, что просто забыл о некоторых активах...