Keril

Ганимед

Пролог

Михаил открыл глаза, лёжа на полу разбитого космического корабля «Иоганн Кеплер». Приземление, точнее прилунение, на поверхности Ганимеда мягким не получилось. Системы корабля и без того пострадавшие от ряда критических нештатных ситуаций, обернувшихся бедствием, были абсолютно неисправны и их починка не представлялась возможной. «Кеплер» ещё кое-как держит герметизацию, но это не отменяет того, что смерть пришла сюда и смотрит на него пустыми глазницами в ожидании, когда кислорода не останется.

Физик поднял своё тело, сел на пятую точку, осмотрел себя на наличие травм, потом огляделся вокруг: некогда просторный рабочий отсек корабля теперь был разделён пополам разбитыми элементами конструкции корабля. Перед ним лежало то, что осталось от Льюиса Брюстера. Это существо продолжало рефлекторно дёргать щупальцами, сгруженное кучей в луже сине-зелёной жидкости, что заменяла ему кровь. Теперь оно было мёртво. Где-то за торчащим титановым листом притих Олаф Ларсон. Возможно, ещё живой. Чего нельзя было сказать о Матильде — инженер-радист была буквально разрезана пополам титановой деталью обшивки в момент крушения корабля.

— Все пошло наперекосяк в этой миссии! — Михаил хотел сплюнуть, но решил, что нет в этом абсолютно никакого смысла. — Готовились. Ждали результатов от первой миссии. Планировали. — Все же не удержался и плюнул и потом с отвращением наблюдал как плевок медленнее, чем на Земле спускается к полу корабля. Учёный подошёл к лежавшему скафандру и включил наплечные лазерные прожекторы, освещая конусами жестких световых лучей рабочий отсек в поисках включения аварийного освещения. — Фантазеры. Да сразу же было понятно, что не жди добра! Даже им, членам второй команды, которых берегли как зеницу ока и не посвящали во все дела земные, было понятно, что Земле пришел конец. Просто глобальный, сразу везде! — С досады крякнул, но продолжал упрямо преодолевать маршрут, отмеченный автоматическим ботом. — «Все надежды теперь на вас» — говорили они. — «На вас и на Кеплер». Надо бы проверить, а вдруг, — Михаил повернул переключатель аварийного электроснабжения, а потом заговорил громко и чётко, настолько, насколько ещё хватало сил, и наблюдая, как включаются чудом уцелевшие светильники, — Эльбрус, ты функционируешь?

Повисла тишина. Учёный не питал особых надежд, что бортовой компьютер ещё работает. Когда он уже почти отчаялся, ему ответил бесстрастный мужской голоса:

— Здравствуйте, Михаил Александрович. Докладываю, что системы жизнеобеспечения корабля сильно повреждены. Согласно моим данным на двух членов экипажа кислорода хватит на два часа полного функционирования и выполнения задач. Через четыре часа азот в Вашей крови закипит от кислородного голодания. После чего наступит смерть.

— Как я понимаю, Олаф жив, — сказал Михаил. Шок ещё не прошёл да и ситуация была отчаянной.

— Да, Михаил Александрович, — подтвердил бесстрастный голос компьютера.

Физик начал пробираться к Ларсону. Пилот «Кеплера» лежал без сознания с другой стороны образовавшейся крушением кучи хлама. Голова продолжала гудеть после удара, вообще повезло, что никаких симптомов даже элементарного сотрясения не было. Михаил сам не заметил, как продолжил свой монолог:

— А теперь здравствуй Юпитер! Новый Альфа и Омега умирающей Солнечной системы. Мы пришли к тебе искать защиты. Хотя вряд ли её достойны. Ты же наверняка знаешь, что мы сделали со своей планетой. И вряд ли новое отношение сможем предложить тебе. Скорее всего, и ты так же закончишь, как наша… Земля. Но… — он закатил глаза, словно искал благословения, — прошу тебя, потерпи! Может быть, человечество поймет. Поймет, что время делить прошло, настало время складывать.

Он подождал ответа, заглядывая в абиссаль млечного пути, что была видна из иллюминатора, но не услышал слов, кроме своего стука сердца. Возможно, что вселенная, перегруженная молитвами и просьбами, не услышала его, такую случайную, единственную и мимолетную молитву отчаяния. Может, фон просящих, умирающих, теряющих своих близких в неизвестности, в мутациях, заполонил сферу звездной системы и для его мольбы не осталось уголка? Места не осталось? И он тут, один, на краю жизни, в полной темноте, окруженный смертельный холодом, в хрупкой скорлупе гибнущего космического корабля, пытается вытребовать жизни для всего человечества. Как же это самоуверенно.

Михаил подошёл к бессознательному пилоту и начал бить его по щекам, приводя в чувства:

— Олаф! Просыпайся, фроинд. Я знаю, что ты ещё не отдал богу душу. Давай, просыпайся! — Швед с перепачканным кровью лицом медленно открыл глаза. Было видно, что это ему давалось с большим трудом. Потом обтерев рукавом кровь с лица, Олаф посмотрел на Михаила, облокотившись на протянутую руку, поднялся.

— Сколько я ещё могу тебе повторять, Михаил? — пилот говорил тихо, но вполне внятно, — «Фроинд» — это по-немецки, а по-шведски «друг» — это — «вэн».

Учёный облегченно вздохнул, радуясь своему спасению. И, конечно тому факту, что он остался не один.

«А что тут, на Ганимеде? — Продолжил он внутренний монолог, но уже не вслух, осматривая поздние и мертвые пейзажи. — Что тут, на этом планетоиде? Шанс, надежда? Новая жизнь? Что тут есть?» — мысли больше не бегали в голове учёного, как тараканы. Казалось, что он уже смирился со своей участью.

— Эльбрус, — сказал он.

— Да, Михаил Александрович.

— Сколько у нас ещё энергии? На что её может хватить?..

Глава 1

Человечество бежало с планеты. Людям нужна была надежда, новая жизнь, новые горизонты, еще не потухшие. И потому мировое сообщество не жалело средств, занимаясь подготовкой нескольких космических экспедиций, за которой следил практически весь мир. Средства массовой информации получили чёткие указания фокусировать внимание вокруг предстоящей экспедиции корабля «Галилео Галилей», а будущие космонавты стали самыми настоящими телезвёздами. И вот наступил час старта первого отряда, который должен был отправиться в космическое пространство к неизведанным мирам, вращающимся вокруг Юпитера. Путь к старту был гладким, даже слишком гладким, чтобы заподозрить какую-то опасность. Космический корабль отправился в путь, сопровождаемый взглядами миллиардов людей, собравшимся у телевизоров и мониторов компьютеров. Семёрка первопроходцев отправилась в полёт.

Так прошло четыре с половиной года после старта полёта. Новостные выпуски старались постоянно держать население в курсе того, как идут дела у космонавтов. И вот, уже приближаясь к орбите Юпитера… связь с «Галилео» пропадает. Средства массовой информации долго молчали об этом, надеясь, что это просто техническая накладка на корабле, и скоро космонавты её устранят. Но шли дни, недели, а связь не появлялась. В итоге руководству космической программы пришлось признать, что первая экспедиция провалилась, а космонавтов признали пропавшими без вести. Людей эта новость сильно расстроила. Родственники пропавших получали множество