Челноки

Глава 1

«Скажи, я красивая?»

Толкнув гриф вверх, чуть прогнулся и приподнял поясницу, увеличивая градус наклона. Под углом нижняя часть груди включалась сильнее. Строго говоря, прием читерский, но раз ноги не оторвались от пола, нарушения нет. Знаю, что смотрит ползала. С замками блины на сто двадцать пять килограмм.

«Скажи, я красивая?»

На руках, как гора. Давит в скамейку. Обычно мой первый подход — сто десять на двенадцать раз. Все же свои, перед кем рисоваться? Нахрен взял такой вес?

Грудь упруго отпружинила гриф. Раз…

«Скажи я красивая?»

Вновь быстро опускаю, держать там нельзя. Страховать никого не просил. Глупость и гордость. Два…

«Митенька, смотри выше. В глаза мне гляди! Что ты видишь?»

Еще на раз хватит, но хотел бы четыре. Потолок сто пятьдесят пять, но сегодня точно не в форме. Три…

«Митенька, мы разные! Где деньги, Митя? Машина, шуба, квартира? Я девочка, мне кружевных трусиков мало. Ты нищий как церковная мышь!»

Не подниму, уже знаю. Бесполезно. Не вытяну. Раздавит грудак и буду шипеть, пока не помогут. Ну как дурак же. Так он ведь и есть. И Юлька по-женски безошибочно поняла это сразу. Тогда дала-то зачем? Из-за сапог?

«Короче, Митя! Не приходи больше, пока не увижу „девятку“! Новую, цвет „майя“, как у Лешки. Вот, под этим окном! Понял меня⁈»

Четы-ыре…

Гриф поднялся сантиметров на пять и на секунду завис в этой точке. На испачканных мелом ладонях, будто стена. Яростно упираюсь, а она точно пресс. Под мое шипение медленно и неумолимо опускается сверху. Вот прямо как этот крикливый, базарно-пестрый мир, где нищета неуместна. Раздавит, как клопа, к чертовой матери…

— Мить, ты дебил? Чо не позвал-то?

Гриф с двух сторон подхватили, и блины тяжело загремели на стойке. Шварц с плаката смотрел с укоризной. Не тому, не тому он учил!

Я поблагодарил ребят взглядом. Конечно, дебил. Был бы умным, с Юлькой бы никогда не связался. Кинула кость, и как на крючке. Где, блин, взять эту «девятку»⁈

Два года армии, второй курс, съемная квартира, денег на столовку едва хватает. Тренировки калорий требуют много. Приходится в борще прятать котлеты, благо кассирша делает вид, что их нет. А два «вторых» обязательны, масса ж нужна. Как не в себя жрет молодой организм.

Если повезет, копаю могилы, ношу мебель, но заказы подкидывают очень нечасто. По выходным дают на профкомовской дискотеке постоять на дверях. Там-то Юлька меня и сняла. Слишком крута, сам не решился бы к ней подойти.

Леопардовые лосины, орнамент с оленями на кофте турецкой, начёс под лаком и глазищи под сиреневыми тенями, как звезды. А я такой в джинсах «Тверь», и бицепс «сорок девять» в маечке без рукавов.

Так-то он сорок четыре. Чтобы раздуть, перед дежурством заскакивал в зал и делал суперсет. Хватало на полчаса, как раз пока всех запускают. Очередь, как правило, тогда ведет себя вежливо. Потом, понятно, уже всё равно.

Вздохнув, махнул всем рукой и пошел в раздевалку. Так-то выходной был сегодня, мышцы должны отдохнуть. От досады зашел, думал, хоть здесь успокоюсь. Но и тут Юлькин голос рефреном звенит в голове.

Югославских сапог ей, видимо, мало. Рисанулся, а ведь мог бы продать. Староста принес один талон на всю группу. Мне не досталось, но уговорил приятеля его уступить. До стипендии пришлось занимать. Вроде нормальные, на каблуке. В прошлый месяц черные итальянские туфли давали. Гробовые, как оказалось. В таких хоронили, ходить в них нельзя.

Глупо лыбясь, к Юльке летел как на крыльях, не чувствуя ног. Торжественно преподнес сапоги — «тридцать шестой»! Ножка точно у Золушки, зато каков бюст…

Это был лучший вечер. Восемь раз! И ведь поверил в себя. Поклялся, что сделаю всё, чтобы у нее точно так же сияли глаза. И что бы так же восхищенно щупала бицепс и трицепс, широчайшие, трапецию, кубики пресса. Она любила смотреть, как я картинно повторяю позы Арнольда, ритмично дергаю мышцы груди. Я же любил в ней уже всё-всё-всё. Вот ведь тупой идиот…

Сапоги еще ладно, как-нибудь перебьюсь. Но «девятка»? Почему же не яхта или там не дворец? В их фантастичной доступности разницы нет. Предел моих мечтаний несколько ниже. Видеосалон в общаге — вот уже сказка. И деньги, и фильмы со Шварцем, ну разве не рай?

Юлька так не считала, смотрела дальше и выше. Мотивацию подготовили с классически женским коварством, выдав аванс, который жертва забыть не могла. От одной мысли о нем восставало всё естество, а в силу юности оно не в мозгах. Тестостерон и гормоны устроили пляску, лишая сна, ясности мысли, но главное — негативно влияли на набор мышечной массы, а это святое. Такого кощунства позволить нельзя.

Конечно, пытался поговорить, но быстро понял, что бесполезно. Уперлась, зараза. Словно Вакулу отправила красные черевички искать. Но тому хоть бес помогал, а наши-то черти все в бандиты ушли. К себе как-то звали, только на кой это мне? Живут там красиво, но очень недолго. Нет, не тому дядя Шварц нас учил…

Досадливо крякнув, уселся на лавку. Голос Юльки еще удалось заглушить, а вот ее дивные прелести — нет. Ну вот что там такого? В институтской качалке они тоже есть. Тогда почему мне нужны именно эти? В чем их секрет?

Девчонок в нашем пропахшем потом и мускусом зале было немного. Контингент как бы не тот. Демонстрировать тут точеную фигурку хотели не все. Хотя ловить именно здесь было стратегически верно, тактический успех девчонкам важнее. Им надо сразу всё и прямо сейчас. Но можно ли за это их упрекать?

— Партеечку? — погремел шахматной доской Анатолий Иваныч. — Что-то ты скис.

— Да можно… — вяло кивнул ему я.

Черноволосый и кучерявый, похожий на античного бога физрук был духом-хранителем нашей качалки. Казалось, он возник вместе с ней, причем сразу таким. Высокий, всегда на улыбке, с предплечьями, как у Папая в диснеевских мультиках, которые я обожал. Ржал на них так, что от хохота в видеосалоне давились все. Тупее «Том и Джерри» нет ничего, но как же смешно! Видимо, дно.

Официально Иваныч вел курс тяжелой атлетики, но на деле основал и курировал в институте культ дяди Шварца. Одним из приближенных к олимпу адептов являлся и я. Символом и знаком