Отдельная благодарность адвокату Карпову Андрею Михайловичу за помощь в подготовке книги

Не любите ли вы свою работу так, как не люблю ее я? Я сижу в своем рабочем кресле, уставившись в экран монитора, и иногда потираю уставшие глаза подушечками пальцев. Верю, очень верю, что на свете есть люди, которые нашли свое призвание, дело жизни и прочая, прочая, но я лично работаю только из-за денег. Мне нужно на что-то жить, и, к сожалению, в нашем сумасшедшем мире я не смогла пока найти ничего лучше, чем этот серый стол в метр длиной, кресло с шатающимися подлокотниками и пыльный монитор. А еще наушники, такие большие и плотные, что даже зимой мне в них бывает жарко, потеют уши. Я занимаюсь этим, потому что у меня не было выбора. Не было каких-то иных опций, как говорят у нас в офисе. Я – одна из многих, офисный планктон. Меня зовут Ника Хрусталева, но широкую известность я приобрела как «оператор № 32185». Я отвечаю на звонки потребителей сотовой связи. Да-да, это именно я объясняю, как установить настройки WAP и как включается WiFi. Я отвечаю на тысячи вопросов в неделю, иногда вопросы простые, иногда сложные. Тогда я зову старшего консультанта. Иногда вопросы глупые, иногда приходится включать воображение. Только час назад один весьма раздраженный мужчина спросил меня (буквально):

– Ну и как эта хрень работает, а?

– Какая хрень? – попыталась аккуратно выяснить я.

Мужчина пояснил:

– Ну, вот эта!

– Я же не вижу вашу штуковину, – добавила я осторожно, стараясь сохранять положенный уставом и корпоративными требованиями тон. Как оператор сотовой сети, я обязана ласково, с улыбкой, с благожелательностью выяснять, что именно за хрень у вас в руках, почему она не работает и как сделать так, чтобы она работала.

– А вы бы хотели ее увидеть? – последовал немедленный ответ и невнятное хихиканье.

– Увидеть что? – опешила я.

Мужчина окончательно расхохотался и сдавленно прохрипел:

– Мою штуковину!

И так всегда. Нам звонят, чтобы просто поговорить, звонят, чтобы познакомиться. Трезвонят в три часа ночи, чтобы просто поболтать о жизни (что, кстати, строжайше запрещено инструкцией). Любой звонок может быть идиотским, любой звонок может также оказаться проверочным. Поэтому, как бы ни была нелепа, оскорбительна, невразумительна, беспредметна и груба речь звонящего абонента, мы обязаны держаться ровно и по-деловому. Иногда это трудно. Но за это все-таки дают неплохие деньги. Зарплата позволяла мне вот уже почти год существовать в этом городе, жить самой по себе, своей собственной жизнью. Это было лучше всего!

И потом, я прекрасно понимала, что оператор сетевой связи – только начало. Мне почти двадцать три года, я в начале карьеры. Я упорна, настойчива, целеустремленна и, конечно, не буду вечно сидеть в этой дурацкой компании, иногда почти теряя рассудок от нелепости происходящего. Конечно, я буду двигаться вперед, как только увижу, что именно делать и как. А пока... поработаю.

Я хочу от жизни только одного: стоять на своих собственных ногах. Я больше не хочу ни от кого зависеть, никогда. Да, я все понимаю, деньги не приносят счастья, бла-бла-бла. Я не хочу счастья, я хочу свободы. А свободу вполне можно купить за деньги. Только деньги должны быть большие – это раз. И они должны быть именно твои – это два. Не мужа, не папы, не какого-то еще мужика, а твои личные деньги. Они дают право послать все к чертовой бабушке, развернуться и уйти в неизвестном направлении, и не рыдать после этого посреди улицы, не зная, как жить дальше.

– Никеш, ты на обед пойдешь? – спросила меня соседка по каторге, снимая наушники и разминая затекшую спину. Я тоже потянулась в кресле. Звонков было вроде немного. По графику я должна была идти обедать через десять минут.

– Надо управляющего позвать, – сказала я и нажала кнопку. Через пару минут подошел руководитель смены Мерзляев, великий, потому что как-то очень выдавался и ввысь, и вширь, и ужасный, потому что... был ужасно мерзок, неопрятен и презирал женщин в целом и сотрудниц фирмы в частности. За все эти «достоинства» его за глаза звали «Мудвин», и он, кажется, знал об этом и страшно бесился.

– Чего надо? Опять с работы бежите, как тараканши? – скривился он, вглядываясь в график на нашей стене. – Хрусталева, ты только через десять минут идешь.

– Я бы с Машей пошла! За компанию.

– Вдвоем вы будете обедать в два раза дольше, – фыркнул он. И добавил, осклабившись: – Сначала одна будет трещать, а другая трескать, а потом наоборот – одна трескать, другая трещать.

– Мы уложимся, мы быстро, – пробормотала Машка, хмурясь. Я знала, как она мечтает плюнуть Мудвину в рожу. Хоть раз. Обещала, что, если соберется увольняться, обязательно это сделает. Обязательно плюнет, и не только ему. Но, насколько мне известно, Маша работает в нашей конторе вот уже пять лет. Что ни говори, а стабильность притягивает к рабочему месту круче кандалов.

– Нет уж. Знаю я ваши «уложимся». Только по графику! – Он кричал на нас и, кажется, брызгал слюной. Изо рта неприятно пахло.

– Да пожалуйста! – рявкнула Маша и с грохотом шарахнула стулом об стол. Я осталась и все эти пресловутые десять минут лазила в Интернете. Принципиально. Если этому жирному женоненавистнику жалко дать людям десять минут нормальной жизни, я буду отвечать адекватно. Правда, вряд ли мой браузинг мог хоть как-то повредить Мудвину. И хотя я за эти десять минут не приняла ни одного звонка, день был все-таки подпорчен, и работать не хотелось. Но звонки сменяли друг друга, голоса в моей голове иногда начинали звучать даже сами по себе. После обеда желание трудиться окончательно пропало, хотя должно быть, казалось бы, наоборот. Поел, сил набрался и снова в бой! Впрочем, кого я обманываю. Я же не ем ни черта. Сегодняшний мой обед состоял из шоколадки «Вдохновение», но оно почему-то не пришло ко мне после нее. Наверное, потому, что шоколадка на вкус оказалась соевой и какой-то не совсем шоколадной. Работать было тяжело.

– Алло, алло! – закричала прямо мне в ухо предположительно пожилая женщина, заставив подпрыгнуть на стуле.

– Добрый день, оператор № 32185, Вероника, слушаю вас, – привычно оттарабанила я, переведя дух.

– Что? – удивилась женщина, в голосе отчетливо звучала растерянность. Эти «звонители» были еще хуже, чем грубые раздраженные мужчины. Бабули отнимали много, много времени. И ничего не хотели понимать. Я повторила:

– Добрый день, оператор № 32185, Вероника, слушаю вас.

– Ага. Комплект. Гарнитур. Он не подходит мне! Не налезает! – радостно сообщила дама, озадачив меня до крайности. Какой, интересно, комплект на нее не налезает? Нижнего белья? И тут я представила, что она, седовласая, полноватая дама лет шестидесяти, стоит перед зеркалом, скажем, в примерочной «Victoria’s Secret», натягивает на себя тонкое, невидимое практически белье и решает вдруг (почему бы это?) посоветоваться со мной. Может, ей просто больше не с кем посоветоваться? Может, даже продавцы ушли куда-нибудь... на обед. Не всех же клерков лишают обеда, как нас. Ну, и она набрала справочный номер в своем телефоне. Короткий и удобный.