Как это чудесно! Может быть, мне стоит обратиться к ней с молитвой?

— Балин!

— Это правда? — спросила сестра Мэри, Она ворвалась в лазарет со стопкой льняных простыней и даже не сделала реверанса.

Балин только усмехнулся. Сестра Мэри была его любимицей, до Пасхи она работала вместе с Амицией и стала прекрасным врачом. Он лишь проверил, достаточно ли в ней потенциальной силы для дальнейшего обучения.

— Да, — сказал он.

— Друзья, — начал Уишарт и услышал аплодисменты.

Он собирался предупредить всех, чтобы они держали эту новость при себе, но жители монастыря рукоплескали, все до одного.

Сестра Мэри упала на колени и начала молиться.

ХАРНДОН — МАСТЕР ПИЭЛ

Мастер Пиэл вернулся со своими подмастерьями очень скоро; кузницы их задымили уже через несколько дней после битвы у Гилсоновой дыры, и теперь они вовсю лили металл. Отсутствие Герцога и Эдварда, уехавших вместе с императорской армией, сильно ощущалось, но Пиэл взял к себе всех подмастерий шестерых мастеров-колокольников. С этими ловкими молодыми юношами и девушками и еще десятком новых учеников он справлялся с работой. Мастер Ландри, лучший изготовитель колоколов во всей Альбе, помогал ему искать людей.

В соседней мастерской шесть десятков безработных мельников учились пользоваться стругами, а дюжина плотников под командой опытного подмастерья сколачивала из досок и дров верстаки.

— Шесть сотен колес? — стенал мастер Перл, главный колесник. — Во имя Святого Фомы! Это помимо вчерашнего заказа?

Госпожа Анна Бейтман, ныне леди Анна, и Бекка Альмспенд, которой предстояло вскоре стать леди Лаклан, стояли в грязной мастерской, держа в руках восковые таблички с плотными рядами значков. Грязь покрывала подолы до самых щиколоток.

— Да, мастер, — сказала госпожа Анна, — еще шестьсот колес.

— Дерева нет.

— Ну так купи! — рявкнула леди Альмспенд. — Мы платим.

— Ради Пресвятой Троицы, госпожа, хорошего дерева просто нет больше…

— А если я найду дерево?

— Тогда мне понадобятся люди! — заорал северянин. — Клянусь христовыми ранами, сударыня…

— Ну так найди людей. Бросьте всю остальную работу.

— Так бросили уже!

— В городе. Это приказ королевы. Пока эти колеса не будут сделаны и эти повозки не будут построены, в городе не должно появиться ни единого другого колеса. Ни для королевской кареты, ни для детской коляски.

Колесный мастер долго смотрел на них, а потом скрестил руки на груди.

— Ладно! — выплюнул он.

— Мастер, — леди Анна взяла его за руку, мы сражаемся до последнего, и сейчас колесники нужны для победы не меньше, чем мечники или магистры.

Он на мгновение задумался, и улыбка осветила его лицо.

— Неплохо подмечено! Сделаю что смогу. Господи! — Он благочестиво склонил голову и тут же продолжил богохульством: — Какого дьявола там Пиэл делает? С демонами валандается? Воняет как в аду.

И действительно, в воздухе запахло серой.

— Он занимается грузом, — пояснила Альмспенд, — ты делаешь колеса. Кстати, все твои подмастерья прикомандированы к королевской армии. Пока.

— Ради всего святого! Но…

— Идет война, — сказала леди Анна. — Отправляй своих людей, по десять человек, в орден Святого Фомы. Там их защитят от чумы.

Она вручила ему пропуск с королевской печатью.

— Что дальше? — спросила она Бекку Альмспенд.

— Изготовители бумаги. — Бекка взглянула на табличку. — Мастер Елена Диодора. Точнее, госпожа Елена.

Они вышли из мастерской и двинулись на север.

ХАРНДОН — ЛЕССА

Лесса быстро шла по сумеречным улицам. Над ее головой высилась черная колонна, словно где-то далеко на северо-западе столбом поднимался дым. Рука тьмы пугала ее больше, чем убийца со шрамами, за которым она решила проследить. У нее были на то свои причины, у него наверняка тоже.

Она была одета как попрошайка или шлюха — в рваный шерстяной киртл, слишком большой для нее, и бесформенное верхнее платье, подол которого почернел от застарелой грязи. Ноги остались босыми, а холодная уличная слякоть воняла просто невыносимо, раньше Лесса никогда не чувствовала похожего запаха.

Ей не нравилась надвигающаяся с севера тьма, и ей не нравилось, что мужчины смотрят на нее как на добычу. Она была осторожна, переходила от укрытия к укрытию, но думала, что Тайлеру следовало послать Тома или Сэма. Правда, оба были глупы, как волы, на которых они пахали всю свою жизнь.

Она не замечала этого человека, пока он не вышел из узкого переулка. Раскрытой ладонью он толкнул ее в плечо, а потом швырнул на грязную улицу.

Он поставил ей на живот ногу в сапоге.

— И чья ты, маленькая шлюшка? Пожалуй, моя. Какой же дурак позволил тебе гулять в одиночку там, где тебе может встретиться нехороший парень вроде меня?

Он был высок, крепко сложен, красив, при мече, а в ушах сверкали прекрасные золотые серьги. Шикарная галлейская одежда подошла бы даже придворному, но все в нем кричало: «сутенер». Одежда выглядела тесноватой, а сапоги — потертыми.

— Не бойся, милая. Мы будем друзьями. — Улыбка была фальшивая, как и самоцвет в навершии кинжала.

Лесса оглянулась, чтобы убедиться, что при нем нет телохранителя, и воткнула маленький кинжал ему в ногу. Парень взвизгнул и упал; она перекатилась по земле, окончательно запачкав платье, и побежала.

Ноги подкашивались, она ненавидела собственную слабость, руки дрожали на бегу, и ей пришлось прислониться к ближайшей стене и собраться, умирая от страха и отвращения. Погони не было, и через минуту Лесса очнулась. Дальше она двинулась вперед осторожнее, обошла Чипсайд с севера и заметила толпу у монастыря. Говорили, что рыцари лечат чуму. Тайлер утверждал, что рыцари им враги, не хуже короля с королевой, но Лесса не была с ним согласна.

Она миновала толпу, миновала руины епископского дворца и поднялась на холм мимо обгоревших каменных стен богатых домов, которые теперь походили на гнилые редкие зубы во рту свежего трупа. Она шла к самой старой части замка, располагавшейся прямо над храмом. На холме угнездилась дюжина гостиниц — иногда они лепились прямо к стене огромной крепости. Это были Придворные дома, где жили юноши и немногие женщины, изучавшие законы, придворные манеры, правила куртуазности и рыцарства и принципы управления. По крайней мере, так было в лучшие времена. Из-за беспорядков и чумы гостиницы стояли почти пустыми. Лесса знала, что для ее дела это плохо.

В вонючем грязном платье она выглядела очень неуместно.

После первой неудачи ей повезло. Старый солдат, стоявший у дверей таверны «Герб королевы», знал, что зал у него пуст, и не собирался выгонять гостя, пусть даже это была помятая девка из Чипсайда. Он протянул руку и убрал ее, только почувствовав вонь, идущую от платья.

Лесса пообещала себе, что, когда наступит День, он умрет. Затем она проскользнула мимо солдата в