Он вскочил, бросился по мосткам в купальню. Подбежал к шкафчику и распахнул дверцы.

Внутри висели халаты. Там же был и резиновый хемуль, которого никогда не удавалось толком надуть. Всё было как летом. Но на полу, забившись в угол, сидел и таращился на него кто-то маленький. Мохнатый, серый и широкомордый.

Существо шевельнулось, сквозняком промелькнуло в ногах и исчезло. Муми-тролль успел заметить только, как из двери купальни выскальзывает чёрная верёвочка хвоста. Кисточка на кончике хвоста на миг застряла в щели, её выдернули, и существо окончательно пропало.

В тот же миг в купальню вошла Туу-тикки с кастрюлей.

— Всё-таки не удержался, — проговорила она.

— Там была какая-то старая крыса, — ответил Муми-тролль, всё ещё сердитый.

— Это не крыса, — сказала Туу-тикки. — Это был тролль. Такой же, каким был ты до того, как стал муми-троллем. Тысячу лет назад ты выглядел бы точно так же.

Что на это ответить, Муми-тролль не знал. Он пошёл домой, сел в гостиной и задумался.

Через минуту зашла малышка Мю одолжить сахару и стеариновую свечку.

— Про тебя рассказывают всякие ужасы, — сказала она с восхищением. — Говорят, что ты выпустил из шкафа своего прапрадедушку и что вы с ним похожи.

— Замолчи, а? — попросил Муми-тролль.

Он пошёл на чердак и достал семейный альбом.

Со всех страниц на него смотрели достойные муми-тролли, снятые чаще всего на фоне изразцовой печи или на крыльце.

«Это какая-то ошибка, — подумал Муми-тролль. — Мы не можем быть родственниками».

Он посмотрел на спящего Муми-папу. Кажется, носы у них с предком похожи. Может, тысячу лет назад…

Хрустальная люстра вдруг зазвенела. Она тихонько раскачивалась туда-сюда, под тюлем кто-то шевелился.

— Вон он, — тихо пробормотал Муми-тролль. — Предок обосновался на люстре.

Но это уже не пугало. Муми-тролль начал привыкать к зимним чудесам.

— Как дела? — тихонько спросил он.

Предок посмотрел на него через тюль и шевельнул ушами.

— Поосторожнее с люстрой, — сказал Муми-тролль. — Это фамильная ценность.

Предок наклонил голову и взглянул на него внимательно и с любопытством.

«Сейчас заговорит», — подумал Муми-тролль. И вдруг ужасно испугался. Что, если предок залопочет по-иностранному, как существо с бровями? Разозлится и скажет: «Радамса!» — или ещё-нибудь в этом духе? Тогда они так и не познакомятся.

— Тсс! — шепнул Муми-тролль. — Не говори ничего.

Наверное, они всё-таки родственники. А родственники, заглянув в гости, могут остаться очень даже надолго. Если это предок, он может поселиться и навсегда. Кто его знает. Стоит один раз сплоховать, он что-нибудь не так поймёт и рассердится. И придётся всю жизнь жить в компании сердитого предка.

— Тсс! — повторил Муми-тролль. — Тсс!

Предок тряхнул люстру, но ничего не сказал.

«Надо показать ему дом, — подумал Муми-тролль. — Мама так бы и сделала, если б к нам в гости явился кто-то из родственников».

Он взял фонарь и осветил красивую картину кисти неизвестного художника «Филифьонка у окна». Троллик посмотрел на картину и закачался туда-сюда.

Муми-тролль перешёл к плюшевому дивану и посветил на него. Он показал троллику по очереди все стулья, зеркало в гостиной и трамвайчик из морской пенки — всё самое ценное и красивое, чем владела его семья.

Предок осматривал богатства внимательно, но с явным недоумением. В конце концов Муми-тролль вздохнул и поставил фонарь на край изразцовой печки. И тут троллик оживился.

Серой тряпичной кучкой он свалился с хрустальной люстры и засуетился вокруг печи. Он сунул голову в печь и понюхал золу. Он страшно заинтересовался красивым шнурком от вьюшки и долго обнюхивал щель между печью и стеной.

«Похоже, это правда, — огорчился Муми-тролль. — Мы с ним родня. Мама всегда говорила, что наши предки жили за печью…»

И тут зазвенел будильник. Муми-тролль обычно заводил его на начало сумерек, потому что в этот час ему особенно нужна была компания.

Троллик замер, а потом метнулся в печку, да так, что зола разлетелась. Секунду спустя он начал сердито скрести вьюшку.

Муми-тролль выключил будильник и с бьющимся сердцем прислушался. Звуки из печи прекратились. Только из трубы высыпалось немного золы да шнурок от вьюшки слегка качнулся.

Муми-тролль поднялся на крышу — успокоиться.

— Ну, как вы поладили с предком? — крикнула с горки малышка Мю.

— Отлично, — с достоинством ответил Муми-тролль. — В таких древних родах, как наш, умеют себя вести.

Он вдруг ощутил гордость — у него есть предок! Не то что у малышки Мю, никакого родового древа не имевшей и появившейся в этом мире по чистой случайности.

Ночью предок сделал перестановку во всём доме. Действовал он тихо, но обнаружил неожиданную физическую силу.

Он передвинул диван к печке и перевесил все картины. Те, которые ему понравились меньше всего, он повесил вверх ногами (а может, наоборот, это были особо любимые, кто его знает).

Вся мебель стояла теперь по-другому, будильник валялся в помойном ведре. Взамен предок натащил с чердака всевозможного хлама и разложил его вокруг печки.

Туу-тикки зашла посмотреть.

— Наверное, он хотел создать уют, — сказала она, потирая нос. — Огородить своё жильё понадёжнее. Он любит покой.

— Но что скажет мама? — спросил Муми-тролль.

Туу-тикки пожала плечами:

— А зачем ты его выпустил? Зато он хотя бы ничего не ест. Очень удобно — и для тебя, и для него. Вообще-то забавно получилось, разве нет?

Муми-тролль кивнул.

Секунду подумав, он заполз внутрь ограды из драной мебели, пустых коробок, рыбачьих сетей, бумажных рулонов, старых корзин и садовых инструментов. И вскоре почувствовал, что там уютно. Спать он решил в корзине со стружкой под сломанным креслом-качалкой.

Честно говоря, раньше ему было не очень-то по себе в полутёмной гостиной с зияющими пустотой окнами. При виде спящего семейства он начинал грустить.