Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И еще кофе! – бодро заявил он, одновременно краснея.
Гуляра рассмеялась и, взяв «спасителя» под руку, пошла с ним в смелое, не боящееся ни бога, ни санэпидемстанции, ни работников МВД и прокуратуры, кафе.
Глава 11
Дело Заплаточника
Второй раз Иван такой кофе пить не стал, лишь угостил им Гуляру.
– Ну, а теперь ты меня узнал? Вспомнил? – задала вопрос Гуляра, дуя на горячий бумажный стаканчик.
– Э… Конечно! – разочаровывать объект ценной информации Ивану не хотелось.
– Не вспомнил, – легко раскусила его помощница следователя. – Ну же! Я в классе перед тобой сидела, ты мне записки писал.
Гуляра оказалась той еще болтушкой и следующие минут десять не умолкала, вспоминая общие школьные дни. Если верить рассказанному, Иван был обязан помнить ее с четвертого класса и до гробовой доски. Поскольку втюрился в нее с первого взгляда. Все перемены таскался за ней преданным псом и терзался от ревности к пятиклашкам. И лишь переезд семьи «любимой» в другой московский микрорайон и, последовавшая за ним смена школы, спасли его от страшных мук любви, которым все красавицы планеты подвергают всех четвероклассников мира.
– А! Ну, конечно! Гуляра! – шлепнув ладонью по лбу, симулировал воспоминание Черешнин. Несколько озадаченный. Все, что на самом деле помнил он, это Гуляриного брата. Старшего на пару лет детину, который как-то накостылял ему по шее. По детскому незапоминающемуся поводу – не разошлись в школьном коридоре. А еще в памяти всплыла темноглазая девочка, в огромных бантах. Оказывающая первую помощь его разбитому носу сложенным аккуратным белым квадратиком платочком. Девочка была маленькой и смелой. «Тебе не больно?» – спрашивала она Ивана, и смешно ругалась на непонятном языке на драчливого родственника.
– Как брат поживает? – спросил Иван на всякий случай.
– Брат? Что ему сделается? Женился, уехал.
Возникла пауза. Иван не знал, что сказать. Гуляра молча вертела в руках стаканчик с кофе. Они посмотрели друга на друга и вместе улыбнулись симпатичной неловкости.
Иван рискнул.
– Я вообще рад, что мы встретились. При таких, правда, обстоятельствах… Жуть! – осторожно направил он беседу в нужное русло.
– Да уж, обстоятельства те еще! – согласилась Гуляра. – Мое первое убийство, я уже говорила.
– А что с убийцей, кстати? Поймали его? – в лоб спросил Иван главное, что его интересовало.
И был щедро вознагражден за смелость. В скором времени он был в курсе практически всего расследования, будто лично провел все это время со следственной бригадой.
По словам Гуляры, убитый Филипп был дорогостоящим частным детективом, когда-то служившим вместе с Евгением Шестаковым, но в конце девяностых ушедшим «зарабатывать». Он часто обращался за помощью к бывшим коллегам, и сам, в свою очередь, тоже им, чем мог, помогал.
– Сотрудничали, короче, – пересказывала Гуляра то, что сама не так давно узнала от Шестакова.
В квартире, где его убили, Филипп жил, а также принимал «инкогнито» тех, кто не желал лишнего внимания. Официальный офис у него тоже был, в каком-то солидном деловом центре.
Иван перебил Гуляру и задал вопрос, над которым недавно размышлял.
– Нет, не женат, – ответила на него помощница следователя и продолжила. – Мы думаем, что смерть Филиппа связана с его расследованиями.
Насколько было известно Гуляре, Филипп работал над заказом одного крупного бизнесмена, у которого два года назад трагически погибла дочь.
– Убили в парке, – сообщила детали Гуляра. – Нина Кузнецова. Стала первой жертвой Заплаточника. Так у нас в прокуратуре этого маньяка прозвали.
Найти убийцу у полиции долгое время не получалось и отец, потеряв терпение, обратился к услугам Филиппа.
– А тут еще и убийства эти посыпались одно за одним, – делилась Гуляра. – Девять случаев. Без всякой системы. То несколько подряд, то почти год тишина. Все женщины. Заплаточник их похищает, душит, а потом, через сутки-двое, выкладывает тело в каком-нибудь парке. Именно выкладывает – в позе эмбриона, представляешь? И, самое жуткое, срезает с них небольшие участки кожи, с ладонь примерно. Как будто заплатки собирает.
– Ужас какой! – искренне сказал Черешнин, передернув плечами.
– Еще бы! – кивнула Гуляра. – Я тебя попрошу, кстати. Мы некоторые детали, типа срезанной кожи, в прессу не сообщаем, чтобы панику не сеять. Так что ты…
– Никому! – у Ивана получилось сделать честное лицо.
Гуляра продолжила:
– А последней убили Ольгу Брагину, в парке Матросова. И вот именно на ней он, сволочь, и попался. Ну, ты его у Шестакова видел.
Иван вспомнил киргиза и осторожно выразил сомнение.
– Ну да. Но не особо он на маньяка похож, нет?
– Похож не похож, а поймали на месте преступления, с поличным, – пожала плечами Гуляра. – Его и раньше, кстати, чуть не схватили. На восьмой жертве.
Гуляра рассказала о предпоследней погибшей. У девушки было два телефона. Один маньяк нашел и вырубил, но того, что может быть второй, не сообразил. Геолокация выдала адрес, и группа оперативников выехала его брать. Однако попытка захвата оказалась неудачной: погибла и жертва, и целых пятеро сотрудников полиции. Одна из них молоденькая девушка – практикантка.
– Такая же, как я. На курс старше училась, Алина, – Гуляра помрачнела. – Евгений Алексеевич тоже там был, лично с маньяком схватился, но тот его ранил и ушел.
– А! Так Шестаков его в лицо видел и просто опознал? – уточнил Иван. – Киргиза?
– Вообще нет, – ответила Гуляра. – Евгений Алексеевич так все описывал, я дело читала. На лице убийцы была маска – похожая на шаманскую. Как у ацтеков или индейцев майя. И еще длинный нож какой-то, особой формы. Им он всех и положил.
– Ничего себе!
– Шестаков очень переживает, – Гуляра теребила в руках бумажную салфетку. – Винит во всем себя. Говорит, это дело для него личное. Из-за Алины, конечно.
Иван понимающе кивнул.
– А что за киргиз? – задал он еще вопрос. – Он же дворник из парка, я по одежде правильно понял?
– Да. Как раз из того, в котором Брагину нашли. Последнюю жертву.
Гуляра замялась, сжав измученную салфетку в кулачке.
– Честно говоря, я и сама сомневаюсь, что это он. Но улики слишком серьезные. У него пиджак нашли с галстуком, со следами крови Брагиной.
– Да, – согласился Иван. – Это серьезно. А он сам это как-то объясняет?
– С его слов, утром у реки, где он листья убирал, мужчина в белой рубашке снял с себя пиджак и галстук и бросил в воду. Дворник его окликнул, но мужчина тут же закрыл лицо руками и сбежал. Киргиз, типа, лица не разглядел. Запомнил только перстень на руке, какой-то золотой. А пиджак с галстуком, говорит, выловил, потому что