После поцелуя ему на какое-то время полегчало, но жажда целоваться с ней накрыла с новой силой. Он не думал о последствиях и уговоре, ему хотелось прижимать к себе «ягодку» и упиваться ею.

Сегодня утром, согласно плану, поздний завтрак с семьей. Энди шла впереди с прямой спиной, полная решимости. На завтрак были приглашены только близкие родственники и подружки невесты. Энди – и сестра, и свидетельница.

После беглого представления Гейджа тем, с кем он не успел познакомиться, Энди быстро направилась в буфет, который ломился от закусок.

Гейдж взял две тарелки, одну передал Энди.

– Спасибо, я не привыкла, чтобы мне подавали тарелку.

– С какими пещерными людьми ты встречалась? – удивился он.

В голову не приходило, что кто-то за ними наблюдает, пока тучный парень у барной стойки не вступил в разговор:

– Я был одним из них, не правда ли, Снежинка?

Энди еще больше выпрямилась, хотя Гейдж думал, что прямее уже невозможно. Она представила их:

– Мэтью Хиггинс, это мой парень Гейдж Флеминг. Мы встречались, семь или восемь лет назад, – пояснила она Гейджу, откуда знает толстяка.

– Ах да, это тот самый, с огромными бровями и большой головой. – Гейдж улыбнулся.

– Очень смешно, – скривился Мэтью.

В нем и правда есть что-то первобытное, неотесанное. Мэт переключил внимание на Энди.

– Я рад, что мы по-прежнему отзываемся друг о друге с восторгом, Снежинка.

– Не называй меня так.

– Ты предпочитаешь – Эльза?

– Заморозила тебя, да? – Гейдж отставил тарелку и наклонился к Энди, прошептав: – Хочешь повторить вчерашний поцелуй? Сейчас самое время.

Она неуверенно улыбнулась, будто не совсем поняла, о чем он, отставила тарелку и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его. Он и хотел бы, чтобы поцелуй длился дольше, но Энди первая оторвалась от него.

Гейдж улыбнулся и обратился к Мэту:

– Ей только дай волю.

Какое удовольствие наблюдать, как этот Мэтью нахмурился, осознавая, что его уделали.

– Спасибо, – прошептала Энди, когда они подошли к столу с закусками.

Она взяла круассан. Гейдж положил себе яйцо пашот.

– В любой непонятной ситуации целуйся.

Она искренне веселилась, и ему это понравилось. Такое удовольствие – оберегать ее от нападок ненасытных грифов, всех этих родственников и бывших.

– Тебя, смотрю, не выбивают из колеи разговоры со сложными людьми. На работе научился или в семье непросто пришлось?

– У нас в семье все до безобразия нормально. Мы с сестрой Дрю дружим, родители любят и поддерживают нас, хотя периодически слишком навязчиво пекутся о наших делах.

– Сестру зовут Дрю? Расскажи.

– Она плохо разбирается в мужчинах, но у нее большое любящее сердце, и она смелая.

Энди бросила взгляд в сторону Мэтью.

– Почти мое описание, кроме большого сердца.

– Кажется, бывший по-прежнему живет у тебя в голове, – заметил Гейдж и положил себе бекона.

Гости в одежде цвета морской волны и красной. Любимые цвета Гвен. На столах белые скатерти и голубые вазы, в которых красуются бордовые розы. Столовые приборы – в салфетках цвета морской волны, перевязанные красной ленточкой. Декор в стиле Гвен, дерзкий и красивый. По углам шатра неустанно борются с жарой переносные кондиционеры. Энди порадовалась, что их установили.

Гейдж устроился напротив нее за столом для гостей.

– Не объяснишь мне последнюю фразу?

Она сделала вид, что очень занята столовыми приборами, даже глаза на него не подняла.

– Что именно?

– Ты знаешь, о чем я. Ты сказала, что у тебя нет сердца, таким тоном, будто у тебя спросили, который час. Не может быть, чтобы ты верила этому. – С этими словами он кивнул в сторону столика, за которым сидел Мэтью со своей девушкой Амбер, подружкой Гвен.

– Снежная королева. Я знаю мои возможности. Хороший лидер. И я не мягкая и добрая. Ничего не могу с этим поделать.

– Но ты была такая горячая минуту назад, когда целовала меня, – прошептал он низким, сексуальным голосом.

И поймал ее. Она поцеловала его, чтобы задеть Мэтью, но, как только ее губы коснулись его, она и думать забыла о своем недотепе бывшем, потерялась в ощущениях, растворилась в нем, в его вкусе и аромате. То, что Мэтью раскрыл рот от удивления и недовольно нахмурился, стало лишь вишенкой на торте наслаждения.

– Я притворялась.

– Нет.

– А ты, наверное, подрабатываешь эскортом в свободное время?

– Может быть. – Карамельные глаза Гейджа засверкали. – Я достаточно много целовался, чтобы отличить фригидную женщину от…

– Только не говори «у которой давно не было отношений».

Энди не хотела обсуждать свою небогатую сексуальную жизнь, особенно последние два года. Как она пыталась быть веселой, заводной и расслабленной. В противовес самой себе. Да, у нее есть сердце и чувства, но она осознанно возвела стену. После череды любовных неудач чувствовала, что должна уберечься от разочарований. На самом деле почти никто ее не понимал. Да, впрочем, никто и не пытался.

– Я хотел сказать «напряженной», – наконец закончил фразу Гейдж. – А как долго?

– Уже перекати-поле катаются, как в пустыне, – ответила она, удивляясь собственной откровенности.

Если кто и понимал настоящую Энди Пэйни, так это Гейдж. Он не воспринимал ее как проблему, свалившуюся на голову. Он видел ее успехи, застенчивость, слабость. За несколько лет он единственный осмелился заглянуть за стену неприступности.

– Мило, – усмехнулся он.

Удивительно, но Энди не смутилась, а ощутила некую гордость, впервые в жизни почувствовав поддержку и одобрение. В детстве ей твердили, что она скрытная и неэмоциональная и с ней тяжело. Мать призывала ее стать проще. А когда Энди встречалась с Мэтью, он предложил хотя бы притворяться, что ей весело. Еще одна причина для расставания. Она не обязана улыбаться в угоду другим.

Зато с Гейджем легко и приятно. И не потому, что он заражает ее весельем, а потому, что ей самой хотелось улыбаться с ним. С ним она чувствовала себя спокойно, даже в сложных ситуациях. Он помогал разрушать стену отчуждения. Кроме того, ей понравилось целовать его на глазах у Мэтью.

«Тебе понравилось целовать его – и все», – стучало в голове.

– Сколько ты с ним встречалась? – спросил Гейдж.

– Чуть больше года.

– Чуть больше года?! И тебя по-прежнему волнует его мнение?

– Ты мне что, лекцию читаешь?