не очень нравились. «Посадить бы этих умников в Лес на месяцок, пусть почувствуют себя так же беспомощно как я, посмотрим, как тогда запоют!».

Ей потеря контроля совершенно не нравилась. Хотя она должна была признать, что к этой самой потере и сама приложила руку. В эпицентре событий постоянно находилась её дочь и связанные с ней люди. Они вскрывали застарелые язвы изнутри, ускоряя течение болезни. И в целом, всё могло бы быть нормально, если бы не этот информационный шторм, который ещё даже не достиг своего пика. Просто из-за него они как будто оглохли, ослепли и онемели. Они лишились тех инструментов коммуникации, которыми пользовались тысячи лет.

Ну, или почти лишились. Пока ещё этим всем было возможно пользоваться. Но вот надолго ли? Есть шанс, что через какое-то время они ничем не будут отличаться от обычных людей. И продлиться это может неизвестно сколько. Этого не знал вообще никто. Может день, может месяц, а может и столетия. В одном все были более-менее уверены, в том, что это не навсегда. Но сейчас от этого было не легче.

— Всё-таки нельзя было оставлять Юну одну, — расстроено покачала головой Лада, — не от всех опасностей Аксель её может защитить, как оказалось.

Она увидела идущую по берегу фигуру. Это был Спас. Шёл он быстро, видимо тоже почувствовал неладное. Она сидела и ждала его.

— Что происходит? — спросил Спас подходя, — над какой ситуацией мы потеряли контроль, кто такой Артур и почему он не управляем?

Лада удивлённо приподняла брови.

— Ты слышал, что я сказала? — спросила она.

— Ну да, ты это разве не мне говорила? — удивился он.

— Нет. Но то, что ты это услышал, это очень интересно, — сказала она, — так ты не знаешь про Артура? — добавила она мысленно.

— Нет, — так же мысленно ответил он.

Она внимательно на него смотрела, пока, наконец, до Спаса не дошло, как они обменялись последними фразами.

— Мы что, разговариваем телепатически? — так же мысленно попробовал сказать он и у него это получилось.

— Получается, что так, — ответила Лада, — и это удивительно!

— Так что случилось? — вдруг вспомнил Спас.

— Юна и Аксель исчезли, — ответила Лада. Они продолжали вести диалог мысленно и со стороны могло показаться, что они просто молча смотрят друг на друга.

— Как это исчезли? — спросил Спас.

— Долго объяснять, — вздохнула Лада, — они ушли через портал, который создал, скорее всего, Артур. А вот куда они ушли, зачем и насколько мне неизвестно. Остаётся только надеяться, что ничего страшного не происходит.

— Так кто такой этот Артур? — спросил Спас.

— Это человек, прошедший через нечеловеческие страдания, и теперь ставший… не знаю как объяснить… ставший реактором. Тем самым, экспериментальным. Ставший сознанием этого самого реактора. И этот реактор Артур ведёт какую-то свою игру. Мы пока не совсем понимаем его цели. Возможно, он хочет как лучше. А может он просто спятил за многие годы мучений.

— И что же за мучения он испытал? — спросил Спас.

— Несколько столетий сидел на одном стуле, наедине с самим собой, — сказала Лада.

— Когда говорят про мучения, представляется что-то более… жестокое что ли… — сказал Спас.

— А ты думаешь это не жестоко? Это же ад, в чистом виде. Ты представь, столетия! Столетия сидеть и не иметь возможности вообще ничего делать! Только думать! — сказала Лада.

— Ну да, если представить, то это страшно! — согласился Спас.

— Говорю же, ад! И человек прошедший через это, сейчас получил неограниченные возможности. И как он ими распорядиться, никто не знает. Вот куда он забрал Юну и Акселя? — сказала Лада.

— А ты уверена, что это он? — спросил Спас.

— Да, феномен порталов это одна из технических возможностей, которые открываются при работе реактора. Но это очень сложный механизм, который пока никто толком не понимает, даже мы. Там нет кнопки включения и выключения. С этим реактором нужно выстраивать диалог, общение. А что у него на уме… это чёрный ящик… — сказала Лада.

— И в этом ящике сидит Артур, человек прошедший через ад и вполне возможно сошедший с ума, — сказал Спас.

— Вот именно! — сказала Лада, — давным-давно, когда люди только открыли атомную энергию, они тоже плохо умели ей пользоваться. Сначала они научились эту энергию высвобождать. А это что?

— Взрыв?

— Именно, взрыв! Но потом взяли под контроль и стали учиться держать это взрыв взаперти. Управлять процессом. Но на это ушло много времени, произошло много аварий, прежде чем атом стал таким безопасным как сегодня, — сказала Лада.

— И этот реактор это новый вид энергии? — спросил Спас.

— Это больше чем энергия. Это то, что ещё только предстоит постичь и понять. Через много лет, это будет рядовым явлением. Очень понятным и управляемым. Но пока что это неконтролируемая сила, размер которой мы даже не знаем, — сказала Лада.

— А она может оказаться не такой страшной, как кажется? — спросил Спас, — может быть, просто у страха глаза велики?

— Может быть и такое, — Лада с интересом посмотрела на Спаса, — но даже те возможности, которые сейчас открывает реактор, удивительны. И порталы это верхушка айсберга. Просто человечество подошло к рубежу, когда эти открытия должны быть сделаны.

— А когда ты говоришь «человечество», ты кого имеешь ввиду? — спросил Спас.

Лада улыбнулась.

— Всё человечество, — сказала она, — и нас, и вас и бесов. Всё человечество подошло к рубежу. И прежде чем через этот рубеж переступить, нам нужно объединиться и навести порядок.

— А это возможно? — спросил Спас, — навести порядок-то? Слишком большой масштаб. Как это всё контролировать?

— Полный порядок, конечно, невозможен. Даже мы, изначальная раса, несмотря на относительно небольшое количество, не можем навести полный порядок в своих рядах. Но порядок должен быть доминирующим. Отсутствие порядка должно быть погрешностью, а не правилом. А вот это нам вполне по силам. И мы активно работаем в этом направлении, — сказала Лада.

— А может быть всё наоборот? — спросил Спас.

— Что именно? — не поняла Лада.

— Ну, не порядок нужно навести, прежде чем переступить рубеж, а переступив рубеж, мы сможем навести порядок, используя новые открывшиеся возможности, — сказал Спас.

Лада внимательно на него посмотрела. Потом похлопала ладонью по бревну рядом с собой. Спас сел.

— Знаешь, что я тебе скажу, — сказала вдруг Лада вслух, — повезло мне с зятем! — Спас удивлённо на неё взглянул, — я не шучу! Жаль только, что пожить у вас спокойно не получается. Да чего уж там, даже вместе быть некогда. Но у нас с Петей та же история. Всё время задачи более высокого порядка, не позволяющие подумать о себе. Не дающие возможности находиться в состоянии покоя. Возможно, когда большинство дел будет переделано, мы и получим своё право на продолжительный отпуск.

— Ты же давно живёшь. Много у тебя было отпусков за это время? — спросил Спас.

Лада хохотнула,

— Молодец, подловил! — сказала она, — возможно, что мы и не сможем жить по-другому. Но, честно говоря, такого напряжения как сейчас и такой плотности событий давно не было. Может, только вышедшая из-под контроля война с бесами сравнима с сегодняшним днём. Но там мы сами упустили ситуацию, слишком понадеялись, что всё само собой утрясётся. Потом пришлось долго исправлять и затирать ошибки. Хотя нет,вру! Ситуация тогда была сложная, но не такая как сегодня. Там всё было понятно. Понятно в чём ошиблись и понятно как исправлять. А сегодня сложность именно в том, что ясности нет. И этот самый рубеж, это не фигура речи. Мы давно его предвидели, предчувствовали, предсказывали. Он должен быть пройден. Но что будет после него, тайна покрытая мраком.

— Так может быть и шторм это не случаен? — сказал Спас, — может быть, он не помеха, а часть этого самого рубежа? Как перезагрузка, очистка от старых ненужных файлов и ошибок в системе?

— Всё-таки повезло мне с зятем! — опять сказала Лада.

— А что, разве я сказал что-то особенное? Мне кажется, что это лежит на поверхности, — пожал плечами Спас.

— Да. И по отдельности, возможно, всё это уже кем-то озвучивалось и осмысливалось. Но ты всё вот так просто в нескольких предложениях сформулировал, задал пару точных вопросов и картинка мира сильно упростилась. Я в последнее