— Конечно, Богдан Анатольевич. Спешу приступить к работе.

Если он сейчас не отравится от порции яда в моём голосе и словах, то этот утёс однозначно бессмертный.

— Похвально, Ева Леонидовна, но …

Это его выразительное «но» тормозит мой побег. Неужели ему всё мало? Разворачиваюсь лицом к этому дьяволу во плоти.

— Да, что-то не так?

— Конечно. Можно было бы и меня подождать. Ведь отныне вы работаете в моём кабинете, так что смысл торопиться в одиночестве.

Меня аж тряхнуло от возмущения этого гнусного заявления. А терминатору всё нипочём. Стоит руки в брюки, всем своим видом показывая недовольство.

— В смысле в вашем?

Мелихова, помощница бывшего босса, при том, что оказывала тому интимные услуги, и то пребывала в отдельном кабинете.

— У меня мало времени, чтобы звать вас тогда, когда мне понадобится что-либо, а потом ещё ждать, когда вы прибудете. Мало ли чего по дороге случится… каблук сломается, забудете чего-нибудь. Достаточно убедительно?

Ещё бы! Комар носа не подточит.

— И на будущее. Все условия вашей работы прописаны в трудовом договоре, что вы только что подписали. Неужели не читали? И копию, заверенную мной, себе не взяли?

Я его сейчас пристрелю! Дайте кто-нибудь оружие!

Богдан Анатольевич назидательно смотрит и недовольно качает головой.

— Мадам шарфик, вы меня очень огорчили. Надеюсь, в последний раз?

Если бы моя жизнь принадлежала только мне, то я его сейчас так бы огорчила. Мамочка моя, наверное, от таких слов в обморок бы грохнулась.

Но … тик-так … настенные часы, что громко отмеряли секунды в тишине кабинета, вернули меня в серую реальность.

— Надейтесь, — уверенно ответила ему. — Раиса Сергеевна, мой комплект договора, пожалуйста.

Протянула руку к женщине, при этом больше не выдерживая этих бездушных глаз, перевела взгляд на мужскую грудь.

Была уверена, что сейчас он напомнит другое правило, но Аренский молчал.

Кадровичка суетливо поискала на столе и протянула бумаги.

— Вот ваш, Ева Леонидовна.

— Большое спасибо.

Надо изучить эта бумажку до последней запятой, а то мало ли чего ещё придумал этот андроид в целях доконать меня.

Наверное, у него в каждом его приобретении есть такая вот жертва, как я. Пьёт литрами из нас кровь и энергию, поэтому сам вечно активный.

Я снова шагнула к дверям, вовремя замечая загребущие пальцы начальства, что почти схватили мой локоть.

Ну уж нет! Достаточно на сегодня!

В последнюю секунду дёргаю рукой, избегая захвата, и, пользуясь тем, что он вдвое меня больше, проскальзываю боком в дверной проём.

Аренскому остаётся либо меня отпустить, либо врезаться в косяк в попытке задержать.

Я быстро шагаю, буквально бегу, в уже не свой кабинет, но мне до жути нужна передышка.

От себя самой!

Едва закрываю двери на замок, как начинаю кричать. Изоляция у нас, конечно, так себе, но сейчас я срать хотела на окружающих.

Босс ушёл к себе, а так бы догнал меня.

После возгласов и матов в адрес начальника меня отпустило.

Теперь надо что-то придумать в связи с моими особенностями работы. Убить человека и сесть за это — мне точно не подходит, значит, надо искать другие варианты.

Сабуров…точно… это мой шанс!

Ева

Кирилл опаздывал.

Когда я немного успокоилась после встряски в отделе кадров, пришло сообщение, что он зайдет за мной в конце рабочего дня.

Эти оставшиеся полтора часа провела как на иголках.

Во-первых, меня всё ещё штормило от выходки Аренского, а во-вторых, я на свидании не была много лет — последнее было ещё с моим бывшим мужем.

Неуверенность в себе давила на меня, мешая нормально думать, а ещё страх того, что может последовать за ужином.

Секс — это не моё.

Саша раньше вроде как в шутку звал меня рыбкой — холодной и невозмутимой. Не то чтобы меня это обижало, но в итоге муж при разводе обвинил меня в бесчувственности.

А я в постели с ним никогда не могла расслабиться. Хотелось, чтобы всё было отлично, оттого постоянные волнения как я выгляжу: поза, волосы, запах. Дошло до того, что иногда я стала подыгрывать и даже симулировать оргазм, не желая расстроить любимого человека.

Образцовая жена и любовница — вот чему меня учила мать, да только тоже не спасло, когда Сашка нашёл молодую и горячую студентку.

Раньше болело и жгло в груди от этих мыслей, а сейчас так… словно пыль сдуваю со старого семейного альбома с фотографиями. Грустно, что так вышло.

Телефон ожил громкой вибрацией, заставляя встрепенуться от воспоминаний.

— Алло, мам. Что-то случилось? — быстро оттарабанила ей, едва прошло соединение.

— Нет. Эвелина попросила позвонить и узнать, когда ты вернешься.

Вот в такие минуты я чувствовала себя отвратительно. Просто последней наглой свиньёй и нерадивой матерью. Меня дома дочь ждёт, а я планирую, как буду задницей перед мужиком крутить. Да поэффектнее.

Стараюсь скрыть горький вздох, когда прошу маму передать трубку малышке.

— Привет, мам! — бодро начинает Эва, а у меня от родного и любимого голоса привычно вокруг сердца скручивается узел нежности вперемешку с виной.

— Привет, Кнопка. Ты прости, но я сегодня задержусь на работе. Маме очень надо.

Дочка расстроенно выдыхает, но она у меня борец по рождению, не то что её ведомая всеми мать.

— Ладно, но ты же недолго? Ты же меня заберёшь?

— Конечно, Кноп! Постараюсь побыстрее свои дела закончить.

Я знаю, что сейчас она мне кивает, а отросшие пряди пшеничных волос падают ей на лицо.

— Хорошо, мам. Я подожду пару месяцев.

Смеюсь, когда поправляю её.

— Пару часов, дочка. Лет — это очень много. Ты снова путаешь.

— Ой. Да, пару часов.

На заднем фоне слышу жужжание мамы и прошу вернуть трубку бабушке.

— Пока, мамочка, — слышу уже издалека, видимо, во время передачи аппарата.

— Мам, я задержусь, — виновато начинаю первой. — Новый босс… новые требования. Меня сегодня повысили, хотя многих увольняют, так что не стала спорить.

— Ой, ну тогда ладно. С работой, тётя Люда говорит, у нас сейчас сложно.

— Ага, — и облегчённо выдыхаю в сторону от телефона.