— Славно, а то я думал, сейчас личный кабинет начнёте требовать, а мне надо освободить место для упомянутой реорганизации. Смысл вам сидеть отдельно, когда нам нужно отработать слаженную эффективную команду.

— Ага, — выдавила из себя.

А зверёк внутри меня орал дурниной — писец и беги! Как я с этим человеком буду находиться рядом восемь часов, если меня после двадцати минут штормит?!

— Тем более иногда придётся задерживаться сверх рабочего времени. Это момент вам нужно тоже подготовить.

Более восьми часов!!!

Аренский отошёл и, наверное, вернулся за свой стол, но это чувство, когда он стоит за моей спиной, не проходило. Явственно, как никогда, я всей кожей спины и шеи ощущала его присутствие.

Всё! Это шизофрения!

Практически рухнула в своё новое кресло, пытаясь собраться и начать делать то, за что мне будут платить зарплату. Ведь по сути ничего страшного… это мелочи, главное, мне есть с чем сравнить.

Сердцебиение успокоилось и дыхание пришло в норму. Умничка, Ева, сложно только начинать.

Богдан

Усталость, отсутствие нормального сна, еды и секса отпечатывались на мне самым поганым образом, превращая мой тяжёлый характер в практически непереносимый.

Так что я ждал, когда мисс шарфик всё-таки сорвётся и пошлёт меня. Сам себе пообещал, что премию ей выпишу, но Тенева меня расстроила.

Прошла неделя нашей совместной работы, в течение который она бледнела, зеленела и немного синела, но, выдавая эпизодами «шпильки» в мой адрес, как тогда с капучино, Ева усердно трудилась.

Трудности её не пугали, но местами волшебный пинок приходилось выписывать. Тем более Сабуров практически поселился в моём кабинете и томно вздыхал и целовал украдкой тонкие пальцы моей помощницы. У меня же их милования вызывали лишь приступ тошноты, а иногда и блевоты.

Моя врушка то ли по привычке, то ли игра у неё такая, но безбожно скрывала себя настоящую от Кира. Мой друг, глядя на мир зачарованными в полный ноль глазами, нихрена не замечал. Так сказать, счастье в неведении.

Я же не лез обычно — со своими бабами надо только самим разбираться, но Ева в некотором смысле была и моя. Так что …

— Ты же не любишь театр, — огорошил свою помощницу за пять минут до окончания рабочего дня.

— Это ещё почему? Люблю, — тут же резко отозвалась она.

У нее болела голова, оттого её рука периодически взлетала к виску, но, опомнившись, она тут же возвращала конечность на место. А теперь после приглашения Кира на новую постановку у неё боль только усилилась.

— Три дня назад мы готовили программу праздника для моих спонсоров, — напоминаю очевидное и вижу, как Ева нервно закусывает нижнюю губу, осознавая свой провал в виде признания нелюбви к театрам.

— Ты когда скажешь Киру, что ты далеко не та девица, которую он придумал?

Тенева молчит, но и я не тороплю.

— Богдан Анатольевич, вам надо уменьшить дозу кофеина, иначе беда — галлюцинации и эректильная дисфункция.

В воздухе буквально звенело напряжение. Я явно утомил нашу малышку. Сейчас мне хочется видеть голубую сталь её глаз, так что приходится оторвать онемевший от многочасового сиденья зад и тащить его к столу помощницы.

— Ева, вас беспокоит дееспособность моего члена? — складывая руки на груди, усаживаюсь на дальний от нее угол стола. — Давно?

Мои знания об моей подопытной говорят, что девушка на грани. Она прячет лицо за каскадом распущенных до плеч волос, что мне очень мешает.

Я тварь, которая питается её эмоциями, и этот финт с её стороны решаю устранить.

Наклоняюсь к ней через стол и в одно движение небрежно собираю волосы в кулак. После чего тяну назад, заставляя приподнять голову.

— Я задал вопрос…

Наши лица совсем рядом, и я вижу убийственную голубизну злых глаз.

— Ваш член до вашего вопроса волновал меня меньше всего, но в данную минуту есть огромный риск вообще его лишиться.

Действительно, в её руке был зажат нож для открывания писем, и уверенность этого захвата говорила о серьёзных намерениях моей помощницы — покалечить меня.

— Вам не кажется, что это перебор? — намекая на холодное оружие, небрежно спрашиваю девушку, продолжая удерживать её волосы — мягкие, шелковистые, что меня отвлекает.

— А вам?

Вполне резонно, поэтому с ноткой сожаления отпускаю Еву и возвращаюсь на исходную позицию.

— Врушка, — добиваю её и поднимаюсь со стола.

— Я не лгу, — взрывается Тенева, выплёскивая своё негодование на мою спину.

— Лжешь. Постоянно и даже сама себе. В-руш-ка.

Последнее слово произношу по слогам, чтобы Ева точно расслышала.

Наверное, она мне этот нож сейчас прямо в спину между лопаток воткнет или чуть левее, чтобы сразу проткнуть моё чёрное сердце.

— Ева Леонидовна, вы готовы?

Кир, по всей видимости, задницей чувствует, что надо ворваться без стука в мой кабинет, что и делает. Усаживаюсь в своё кресло для просмотра очередной серии мелодрамы.

— Нет, — напряжённо отвечает моя помощница, бросая на меня быстрый взгляд. — Извините, Кирилл Олегович, сегодня не получается. Мне нужно срочно ехать в детский сад — забрать дочь.

— Снова говно? — встреваю я, чем вызываю удивленный взгляд Сабурова.

— Нет, Богдан Анатольевич, ветрянка. Карантин, — пытаясь скрыть язвительность своего ответа, Тенева отворачивается от нас и быстро собирается. — Завтра на работу приеду с ней.

— С ветрянкой?

— Нет, босс. С дочерью, но поверьте, ветрянка лучше.

Не то чтобы я ненавидел детей, но в любом случае они обычно мешают.

— А у нас изменились правила? — с холодом в голосе уточняю у девушки. — Я что-то пропустил?

Сабуров напрягается, мечась взглядами между нами. Ну я его в какой-то степени даже понимаю, но он сам решил совместить работу с отношениями. Я предупреждал, что это не всегда удобно и ВСЕГДА есть свои минусы, но уж если так приспичило… пожалуйста.

— Нет, Богдан Анатольевич, правила всегда остаются правилами, но для них имеются исключения по типу форс-мажоров.

Вопросительно изгибаю бровь.

Жду продолжения, но Ева не хочет разборок при Сабурове. Оно и понятно.

— Мне не с кем оставить Эвелину. Могу оформить больничный и не приходить.

Голубой взгляд снова изучает мои руки, потом галстук, но я уже привыкаю к этой странной манере Теневой.

Ева подготовилась к моему сопротивлению, и знает, что мне придётся согласиться, ибо завтра она мне нужна в офисе.