Александр беспомощно мотнул головой.

– Ага, ну нормально! – Игорь опустился на колени возле друга, осмотрел его. – Да, красиво расквасили, ничего не скажешь. – Достал мобильный телефон и набрал номер «Скорой помощи», объяснив, что случилось. – Кто тебя так, ты хоть знаешь?

– Да. – Мужчина еле шевелил губами.

– Ну и кто этот гусь? Хотя, судя по всему, гусь не один. Кому ты дорогу-то перебежал?

– Ты о нем у Николая информацию собирал.

Игорь опять присвистнул:

– Неужто приехал разбор чинить за жену? Вот говорил тебе: не делай добра, не получишь зла! Ты его даже за содеянное посадить не сможешь! Я серьезно, он быстрее тебя убьет!

– Да прям он сам – мордовороты его приезжали.

– Да это понятно! Я тебе сказал, что, Сашка, неприятности ты на свою задницу нашел, с такой женщиной связавшись.

В дверь раздался звонок, в квартиру вошли врачи, осмотрели Александра и вынесли на носилках. Игорь поехал вслед за ними на своей машине.

В палате пахло лекарствами. Молоденькая медсестра, сделав укол, вышла. Игорь устроился на стуле рядом с кроватью:

– Дико выглядишь, если честно.

– Спасибо, комплимент отличный. – Александр попытался улыбнуться.

– Ладно, выкарабкаешься, мало еще лежишь, не скоро, конечно, но есть надежда. – Мужчина слегка ударил друга по руке. – Не связывайся, я тебя очень прошу, очень! Не выстоять тебе в этой борьбе, не на равных вы. У него не только деньги есть, положение, статус в конце концов, и вообще он большой человек. Я же тебе говорил.

– Ну, деньги, допустим, есть и у меня.

Игорь усмехнулся:

– Ну ты сравнил.

– Слушай, но жалко девчонку, он реально ее губит, понимаешь, ты просто не видел, на кого она была похожа, она жить не хотела!

– Да перестань, Саш, просто баба богатая, вот с жиру и бесится, ей комфортнее, чем тебе, поверь мне. Ты тут валяешься по ее милости, а она небось с муженьком в ресторане сидит, суши жует.

– Нет, Игорь, она не такая.

– Ладно тебе, такая, не такая. Все бабы одинаковые, хитрющие и коварные, как кошки.

– Ой, ну беда с тобой, считаешь, если твоя Танька была стервой, то и все, как она?

– А что Танька? Танька – это как раз показатель русских женщин.

– Нет. Арина совершенно необыкновенная.

– Ну пусть необыкновенная, если тебе от этого будет легче.

В палату снова вошла медсестра. Друзья замолчали.

Женщина сидела напротив Арины и улыбалась:

– Ну и как сегодня наши дела? Ариночка, вы будете отвечать на мои вопросы?

Арина посмотрела на психолога исподлобья. В голове шумело, а может быть, это шумел ветер за окном. Хотелось пить, очень хотелось пить. Арина налила себе в чашку сока. Жадно выпила, почти одним глотком.

– А на улице что, весна, Марина Михайловна?

– Да, на улице хорошо, тепло. Вы бы окошко открыли.

Арина отрицательно покачала головой.

– Ну хорошо. Давайте тогда поговорим. Расскажите мне о своем детстве.

– Детство как детство было. Папа работал, я с мамой сидела дома.

– Как вы учились? Вам нравилось?

– Да, школа была хорошая, с углубленным изучением иностранных языков, потом институт международных отношений.

– Очень хорошо. У вас замечательное образование.

Арина слабо улыбнулась:

– Папа всегда хотел мной гордиться, поэтому я старалась, училась, хотела продолжить дело.

– И? Вы его продолжили?

– До поры до времени. Курить хочется, вы не возражаете?

– Нет. Пожалуйста. – Психолог пододвинула к Арине пепельницу, полную окурков.

Та закурила, выпуская круглые колечки к потолку.

– Что еще сказать о своем детстве? Пожалуй, это все.

– Ну уже что-то, раньше вы молчали и не хотели обсуждать почти ничего. Как вы познакомились со своим супругом?

Арина внимательно посмотрела в глаза женщине. Потерла виски.

– Меня пытались изнасиловать, мой муж меня спас от этих людей, потом мы начали встречаться. Это очень красивый мужчина. Я его сильно любила.

– А теперь?

– А теперь я чувствую лишь боль, о которой не могу рассказать.

– Почему? Возможно, вам станет легче.

– Нет, не думаю. Мне не станет легче уже никогда. Слишком много боли, обиды.

– Ненависть? Вы испытываете ненависть?

– Нет. Я испытываю разочарование. Разочарование в себе.

– А в муже?

– В муже? – Арина затушила сигарету и посмотрела в окно. Солнечные лучи пробивались сквозь стекло и приятно грели лицо. – В нем – нет. Он, наверное, таким был всегда, просто я была слепа и не видела.

– Вы хотели завести детей?

Арина мгновенно напряглась. Янтарные глаза начали наполняться слезами, рука потянулась за сигаретами, и тонкие пальцы ломали их одну за другой. Нещадно кроша их и рассыпая на пол, Арина произнесла:

– Я не буду отвечать на этот вопрос! Никогда! – Она перешла на крик. – Как вы можете лезть в мою душу, объясните? Вы же чужой человек, я даже сама себе запретила думать об этом! Зачем? Ну зачем? – Она заломила руки и упала на пол.

Женщина мгновенно подхватила ее за локоть:

– Успокойтесь, я прошу вас.

– Зачем? Зачем? Зачем? – Арина твердила это слово как под гипнозом. Безумный взгляд блуждал по бежевой стене, устремляясь сквозь Марину Михайловну. Та однозначно могла сделать вывод: разрушение психики произошло из-за неудавшейся семейной жизни пациентки. В ее жизни с мужем произошла какая-то трагедия, которая полностью изменила внутренний мир этой молодой женщины.

В палату вбежала медсестра со шприцем. Женщина преградила ей путь.

– Нет, так дело не пойдет, иначе ей никогда не вы–браться отсюда. Я здесь посижу. Уберите свой шприц подальше, это больше не выход для нее – топить воспоминания в дозах. Прекратите, она же не буйная!

Медсестра захлопала длинными ресницами:

– Но это распоряжение врача: при любой такой вспышке колоть!

– Я тоже врач, и, думаю, психолог в данном заведении имеет не последнее слово, вам так не кажется?

– Как скажете. – Девушка недовольно повела плечом, забрала шприц, захлопнула за собой дверь палаты.

Женщина села на корточки рядом с Ариной, поглаживая ее по руке:

– Успокойтесь, я здесь для того, чтобы вам помочь.

Арина вытирала слезы, размазывая их по щекам.