– Ладно, разберемся.

– Только она дома-то пришла в себя, с ней ребята, начала бить посуду, швырять в нас чем попало, мы ее закрыли в комнате.

– Я надеюсь, вы ее не посмели тронуть даже пальцем? Не дай Боже, кто-то из вас ее ударил!

– Нет, что вы, просто тихонечко скрутили ручки, пропихнули в комнату и закрыли.

– Изверги. Ладно, молодцы. – Мужчина потер влажные ладони и улыбнулся. – Теперь, надеюсь, моя мышка никуда не ускользнет и не убежит после другой ссоры.

– Ну это, босс, вы сами разберетесь, но она кусалась, честное слово, вон меня укусила. – И Вадим в подтверждение своих слов завернул рукав пиджака и рубашки, оголив красный след от зубов. – Вы бы ее того... ну... врачу показали.

– Ладно, умник, сам разберусь, а шкура у тебя как у буйвола, не прокусишь. Все, катись, спасибо.

– Рады, что помогли, не из легких задачка была. Уж и беспокоиться стали. Думали, случилось чего с ней.

– Да я и сам думал, уж хотел в милицию заявлять.

Вадим выпил еще стакан воды и вышел из кабинета.

Замечательно. Жена дома, кажется, жизнь возвращается в нужное русло. В кабинет просунулась голова Веры. Она игриво улыбнулась и вошла.

– Ну к тебе прям не пройти, Кремль, да и только.

– Зашла – закрой дверь!

– Закрыла. – Девушка подняла соблазнительно ножку и толкнула ею дверь.

– Арина нашлась. Теперь веди себя более разумно, красавица! – Эдуард подошел к Вере и провел нежно по плечу, потом больно надавил и посадил в кресло, сам обошел стол и сел напротив.

– Ну что ж, я рада! – Молодая женщина занервничала. Она никак не ожидала, что ее соперница найдется так быстро.

– Я очень рад, что настрой, дорогая, у тебя именно такой. Никаких глупостей и пакостей. Теперь я сам разберусь с ней.

– Ты разберешься... – Девушка обиженно надула губки.

– Ты что-то сказала? – Мужчина пододвинул к Вере пепельницу.

– Я сказала, встречаться-то мы будем?

– Будем, но где-нибудь через недельку. Пока я должен доказать совету директоров, что моя жена не способна вести дела, не готова самостоятельно мыслить и действовать, а способна лишь быть моей женой, и все. Думаю, что наконец-то ты сообразишь не быть безмозг–лой курицей?

– Соображу. – Девушка недовольно повела плечиками, послала Эдуарду воздушный поцелуй. Опять она его провоцирует. Женские ужимки эти... Мужчина встал, подошел к ней, наклонился и поцеловал в уголок рта.

– Теперь испарись, мне надо приготовиться к встрече с женой, все-таки любовь моя горит безумно. – Эдуард подошел к зеркалу, которое висело на стене рядом с дверью, и поправил галстук, провел рукой по волосам и улыбнулся своему отражению. – Да не смотри ты на меня так, как удав на кролика. Не боюсь, солнце мое. Либо ты принимаешь мои условия игры, либо нет!

Вере оставалось лишь улыбнуться, правда, получилась натянутая улыбка, граничащая с оскалом. Ей была невыносима сама мысль, что ее мужчина будет сегодня в объятиях этой истерички. Надо смириться, затоптать свои чувства, для того чтобы стать счастливой чуть позже. Вопрос: когда это позже наступит? Внутренний голос подсказывал, что она будет всегда на вторых ролях. И даже на третьих, потому что на первом месте у него работа, потом жена, а потом, если себе не льстит, она – Вера, собственной персоной. Значит, надо бороться, сражаться и отстаивать свое место под солнцем. А уж как это сделать, она еще обязательно придумает.

– Ну все, красавчик. Я пошла, желаю приятно обольстить свою женушку.

– Давай, не забудь о документах на завтра, чтобы в восемь утра они были у меня на столе.

Девушка еще раз послала Эдуарду воздушный поцелуй и скрылась за дверью. Мужчина прошел до окна и обратно. Его немного колотило, видимо, бессонные ночи давали о себе знать. Наконец-то он научит свою жену понимать его желания. И где только она так долго скрывалась? Что она себе позволяет? Уйти, грозить разводом через какой-то клочок бумаги. Он даже и не знал, что у нее есть подруги в районе Старого Арбата. Кстати, это надо еще выяснить. Что это за женщина, которая даже не удосужилась наставить на путь истинный свою замужнюю подружку?! Эдуард накинул пальто, взял кейс и вышел из офиса. На улице его ждала машина.

– Давай к дому, Толик, рули.

– Эдуард Алексеевич, вы сегодня поедете в спортивный центр?

– Нет, сегодня домой, и все.

Подъехали к дому через двадцать минут. Эдуард вышел из машины и перевел дух. Все-таки надо на тренинг ходить или йогу, что ли, – нервы расшатались. Вошел в квартиру, где услышал голоса своих ребят. Те о чем-то тихо перешептывались.

– Так. Ну и что здесь за заседание?

– Шеф, ну мы не могли уйти, она же ехать не хотела с нами, силком пришлось, вы уж извините. Сейчас успокоилась, может, спит, может, еще чего, не знаем, но там колющих и режущих предметов нет, все убрали, не должна себя покалечить, но на безумную она похожа.

– Понятно. Спасибо. Идите, вы мне сегодня, наверное, больше не понадобитесь.

– Если чего, звоните.

– Все, все, давайте, мне надо с женой поговорить.

Мужчины ушли. Эдуард прошел через холл и открыл белые изящные двери, вошел в прохладу комнаты. Перевернутые вещи, обрывки бумаги, разбитый столик, зеркала. Казалось, что здесь прошло сражение. Посредине комнаты, на полу, в куче постельного белья, которое было сорвано с кровати, лежала его жена. Маленькая, хрупкая, беззащитная, с серым лицом. Руки неловко раскинуты в стороны, глаза закрыты. Он подошел к ней и нащупал пульс, нитевидный. Жива. Мужчина наклонился над ней, провел ладонью по лбу. Она издала хриплый стон. Открыла глаза. Янтарные брызги ударили в стальную стену жестокости. Арина отползла от своего мужа и выставила руку вперед:

– Не трогай меня! Ты изверг!

– Как ты можешь такое говорить?! Если сама ушла от меня, сама неизвестно где была! – Эдуард приближался.

– Ты убийца! – Глаза девушки полыхали огнем.

Эдуард напрягся, запульсировала вена на виске. Откуда ей известно о деталях смерти отца? Нет, этого не может быть!

– Ты что такое говоришь, Арина? Ты в своем уме?

– Ты убил нашего ребенка!

Эдуард вздохнул: убил ребенка... какого ребенка? О чем она говорит?

– Милая, я ничего не понимаю! Какого ребенка?

– Нашего ребенка, который четыре месяца был у меня в утробе. Ты изверг, падший человек! Я хочу развода!

– По-моему, у тебя белая горячка. Ты напилась?

Арина истерически рассмеялась:

– Да твои скоты даже все бутылки отсюда вынесли, чтобы, не дай Бог, я их не порезала. Схватили меня, как какую-то пленницу, привезли насильно. Что ты себе позволяешь, я подам на тебя в суд!