Я смотрю, как она пытается ударить меня коленом по яйцам, и вспоминаю, как она билась во мне. И как сильно я хотел выебать ее.

Но я не мог. Прошлая ночь была не про эякуляцию. Речь шла о власти и контроле.

И показать Эффи, что у меня есть и то, и другое.

Неважно, сколько времени прошло, неважно, что мы когда-то были влюблены друг в друга, я без колебаний сделаю ей больно.

Я поглаживаю свой член и без труда напрягаюсь, наблюдая за тем, как она пытается отстраниться от меня, но я не позволяю ей приблизиться к моему лицу больше чем на дюйм. Я застонал, вспомнив ее горячее дыхание на моем лице, когда она пронзительно кричала.

Господи, она была чертовой лисицей, так злилась на себя за то, что ей это нравится. Как я и знал.

Я не думаю, что многие знают Эффи. Я не думаю, что она позволяет многим узнать ее, не настоящую. У нее хорошее, доброе сердце — когда-то я мог бы ей сочувствовать, но не сейчас, — но оно вытеснено всем тем уродством, которое ее окружает. Она делает себя маленькой, чтобы избежать внимания, а значит, и гнева своего отца и таких, как он. Как я.

Но это механизм выживания, а не то, кем она является на самом деле. На самом деле она — боец. Она хочет дать отпор, быть сломленной, чтобы кто-то заботился о ней и собирал осколки.

Может быть, однажды я смогу стать таким человеком, который будет собирать чужие осколки.

Но не раньше, чем я узнаю, что именно замышляют Les Arnaqueuses, и заставлю их пожалеть о том, что они вообще произнесли имя Фокс.

Я качаю головой и возвращаю свое внимание к экрану, сосредоточившись на изящных мышцах ее шеи, когда я откидываю ее волосы назад, и, черт возьми, как хорошо выглядит ее шея с моей рукой вокруг нее.

Она говорит мне, чтобы я шел к черту, и я глажу ее быстрее, сильнее, представляя себе, как пульс бьется под моими пальцами. Красивая, нежная, но слабая.

Я провожу большим пальцем по головке члена, мои яйца напрягаются тем сильнее, чем дольше я смотрю, как она принимает его, пока ее ноги не задрожат. Она так старалась не кончить, так старалась не поддаться, так старалась заставить меня думать, что ей противно то, что я с ней делаю. Но потом…

Я смотрел, как моя рука скользит по задней части ее трусиков и вдыхает воздух, мой член пульсирует. Ей это чертовски нравилось.

Я откинул голову на спинку стула и зажмурил глаза, увеличив громкость видео. Я провожу рукой по члену, слушая, как она умоляет меня не останавливаться.

Не останавливайся. Не останавливайся. Не останавливайся.

Я стискиваю зубы, когда напряжение нарастает в моем паху, мои яйца тяжелеют от разрядки.

"Будь ты проклят, Финн. Пожалуйста. Пожалуйста, не останавливайся, мать твою".

Ее мольбы — самый мощный афродизиак. Я хрюкаю как животное, сжимая руку в кулак, и сильно кончаю при звуке ее взрыва.

Я хватаю со стола носовой платок, чтобы привести себя в порядок, и, как наркоман, жаждущий следующей порции, еще не отойдя от последней, достаю свой планшет и пишу ей.

Я сижу за одним из столиков бистро у входа в "Ден", постукиваю пальцем по столу, глядя на квартиру Эффи. Ракурс не очень удачный, я смогу увидеть, только если кто-то подойдет прямо к окну. Но мне плевать, вижу ли я их. Я хочу, чтобы они увидели меня.

Я прикуриваю сигарету и держу ее между губами, отправляя очередное сообщение.

Я жду, принцесса.

А потом еще одно:

Держу пари, тебе больно. Я оставил какие-нибудь следы? Подойди к окну и дай мне посмотреть.

Я усмехаюсь про себя, представляя, как она разозлится, когда прочтет мое сообщение. Как я и надеялся, последнее сообщение заставляет ее ответить.

Эффи: Какого черта я должна это делать?

Я: А почему бы и нет? Я думал, мы хорошо провели время прошлой ночью.

Эффи: Я не твоя гребаная марионетка, Финн. И уж точно я не твоя "игрушка".

Ты уверена в этом? Потому что это выглядит именно так.

Потом я посылаю ей снимки с прошлой ночи. Мы целуемся у двери, ее руки в моих волосах, жаждущие всего, что я ей даю. Я стою перед ней на коленях, снимаю с нее штаны. Затем, чтобы окончательно убедиться в том, что она принадлежит мне, я посылаю ей аудиозапись, которую вырезал ранее: Пожалуйста. Пожалуйста, не останавливайся, блядь.

Я не жду ответа. Вместо этого я смотрю в окно. Когда я вижу лицо, проглядывающее сквозь жалюзи, я машу ей рукой с очаровательной улыбкой, просто чтобы досадить ей.

Через пять минут она уже переходит дорогу с убийственным выражением лица. Ее темно-каштановые волосы свисают, как шторы, по обе стороны лица под бейсболкой. Когда она приближается, я выдвигаю для нее стул, но она просто проносится мимо меня к двери паба. "Внутрь. Сейчас же."

Может, она и глупая, что переселилась ко мне через дорогу, но она не настолько глупа, чтобы сидеть со мной на улице среди бела дня. Тем не менее, я не тороплюсь, гашу сигарету и иду к двери, наслаждаясь тем, как она выглядит все более и более взволнованной, чем дольше я затягиваю эту короткую прогулку.

"Ты меня убьешь, придурок", — шепчет она, когда я наконец впускаю нас внутрь.

Она засыпает меня вопросами, пока я направляюсь к задней стойке бара. Чего ты хочешь? Ты знаешь, как я тебя ненавижу? Ты думаешь, что можешь шантажировать Лучано? Я игнорирую все вопросы и говорю только тогда, когда она садится на барный стул рядом со мной.

" Ты выглядишь усталой. Что-то не дало тебе уснуть прошлой ночью?"

"Пошел ты." Она сплюнула, и у меня в животе завязался узел, когда я уловил легкое колебание в ее голосе. Она сама навлекла на себя это. Она сделала это с собой. Я напоминаю себе об этом и заталкиваю любой клочок сочувствия глубоко внутрь.

"Выпьешь?" Я встаю и обхожу бар, наливая себе виски.

"Что ты хочешь, Финн?" Тебя. Связанную. В моей постели. Наклонившись над этим чертовым баром. Любым способом, лишь бы мой член был глубоко в тебе.

"Что ты знаешь о тайнике?"

"Не рановато ли пить?"

Я с грохотом ставлю стакан на стойку и опираюсь локтями на барную стойку. "Ответь на еще один мой вопрос вопросом