- Деточка…

- Я устала, - сказала Стася, позволив себе перебить Марьяну Францевну. – Я не знаю, зачем это вам надо, но окажите любезность, оставьте меня в покое.

Не оставят.

Сейчас вот – возможно, если только ненадолго, позволяя ей перевести дух и избегая очередного несчастного случая с превращением кого-нибудь во что-нибудь. Но завтра же вернутся.

Или послезавтра.

Или… главное, вернутся всенепременно.

- Нате от, - под рукой оказался Антошка, который в эту самую руку пирожок сунул. – А то ж маменька моя, помнится, тоже, как оголодает, так прямо спасу нет…

Стася пирожок откусила, чтобы не сказать слов, о которых она потом пожалеет. А пирожок, к слову, оказался ничего таким… мягоньким, с корочкой, что не размякла, со сладкой начинкой и чудо просто.

- От то-то же, - сказал Антошка наставительно. – Ты сперва бабу покорми, а потом уже женихаться лезь…

Что ответил Радожский, Стася не услышала.

К счастью.

Наверное.

Женщины живут дольше мужчин. Особенно вдовы.

Жизненное наблюдение, сделанное неким Пасюковым, старшим смотрителем погоста.

Эльжбета Витольдовна поглядела вслед ведьме, от которой будут проблемы… всенепременно будут и серьезные.

- Вы должны что-то сделать! – князь Радожский, подавшийся было за невестой, все же остановился и взор свой обратил на Верховную ведьму.

- Что именно? – уточнила Эльжбета Витольдовна.

- Что-нибудь!

- Хотите, в жабу превращу? – она помахала веером и поморщилась: пахло на пристани озером, рыбой, сырым деревом и многими иными вещами не самого приятного толку.

- Кого?

- Вас.

- За что?!

- За излишек дурости.

Радожский налился краской. Ишь, нервный какой… а чего он думал? Хотя понятно, чего они все думают. Что стоит девице какой увидеть этакого жениха, как она мигом от счастья своего сомлеет. И влюбится. И любить будет до самой своей смерти.

Идиёт.

Это Эльжбета Витольдовна произнесла мысленно, но, кажется, князь что-то такое понял. И покраснел.

- Это неприлично, в конце-то концов! – сказал он уже тише и без былой убежденности. – Объясните этой девице, что она должна…

- Ничего она не должна, - Марьяна Францевна вытащила из ридикюля кулек с тыквенными семечками. Семечки она ссыпала в ладошку. – И чем раньше вы сие поймете, тем легче станет жить. И не только вам.

- Жить? – Радожский вскинул руку, едва не попав локтем по лицу Эльжбеты Витольдовны.

И Аглаюшку напугал.

Аглая…

…с Гурцеевым еще беседа предстоит. И будет она, чувствовалось, нелегкою.

- Вот с этим?

- Не поверите, и помолвленными люди живут, - доверительно произнесла Марьяна Францевна, семечку раздавив. Шелуха полетела под ноги, мешаясь с шелухой же, скорлупой орехов, соломою и иным мелким мусором.

- Недолго, - Радожский накрыл узор ладонью. И как-то разом успокоился. – Вы слышали, что говорил этот… этот…

- Дух?

- Он самый… из-за него все и случилось!

- И случится еще раз, если будешь себя так дальше вести, - Марьяна Францевна семечку сжевала и новую раздавила. – Пойми, мальчик мой, что одно дело – вот такие…

Она ткнула мизинчиком в Аглаю, что стояла в стороночке, тиха и терпелива.

- Их с малых лет воспитывают, внушая, какими им надлежит быть. И то… случается, как видишь… неожиданность.

…княжну Гурцееву уже вынесли и отправили в собственный Эльжбеты Витольдовны дом. Надо будет большой круг созвать, пробовать возвернуть, как оно было, но что-то подсказывало, что толку с этого созыва будет немного.

- Анастасия же… мало того, что дитя Волковых, так еще и выросшее в ином мире. С иным воспитанием. С иными представлениями о жизни. И что-то подсказывает, что представления эти весьма отличаются от наших…

- Но…

Марьяна Францевна подхватила князя под локоток, и тот не посмел возразить.

- Вы, конечно, можете проявить упрямство. Потребовать исполнения того давнего договора. Обратиться к государю, который, вспомнивши о родстве, несомненно, встанет на вашу сторону…

Радожский кивнул.

Стало быть, имелась у него подобная мысль.

- Но… посудите… во-первых, что скажут в свете?

- Какая разница?

- Это теперь никакой, но… после-то… будут шептаться, что вы принудили несчастную… что вы настолько никчемны, что потребовалось высочайшее вмешательство…

- Я умираю!

- Это если не произошло ошибки, - возразила Марьяна Францевна.

- Но мой дед…

- Он стал участником опасного ритуала, а это, вне всяких сомнений, весьма способствует сокращению жизненного пути…

- А отец?

- Совпадение?

- А если нет?

- Тоже возможно, - у Марьяны всегда-то получалось ладить с подобными упрямцами. Однако князь не отступится. В ином каком случае Эльжбета не стала бы и возражать, поскольку партией он был весьма даже неплохой.

В ином…

- Но тогда…

- Тогда вам следует набраться терпения. Умерить свой гнев. И подумать, как достигнуть цели… обыкновенным, скажем так, путем.

- Обыкновенным?!

- Именно… цветы, стихи… что там дамам дарят? Покажите себя человеком достойным, и тогда…

- Я не могу ждать!

- Можете, - жестко отрезала Марьяна Францевна. – И вам придется. Вы сами читали тот договор? Они ведь всякими бывают… и если обвенчать вас силой… понимаете, с нами, ведьмами, порой сложно… в том плане, что иные вещи… как бы это объяснить… если ведьма не желает быть обвенчанной, то, сколько ни договаривайся, ничего-то не выйдет.

- Но…

- Договор был рассчитан на обыкновенную девушку. К слову, ведьма у ведьмы редко появляется, уж не знаю отчего. Одаренная – да, когда батюшка одаренный. А вот ведьма – дело иное. Ваш предок желал получить родовитую невестку и получил бы, несмотря на то, что эта самая невестка о нем бы думала. Увы, мнением женщин тогда не принято было интересоваться. Да и теперь не лучше. Но Анастасия в первую очередь ведьма. И не слабая… а потому… вы, конечно, можете использовать силу. Только смысл?

- Погодите, - Радожский остановился.

И даже не возразил, когда Марьяна Францевна высыпала в его руку горсть семечек.