Начав с наступления на Алеппо, василевс затем повернул к Черному морю и победоносно разбил несколько турецких отрядов у Неокесарии. Затем он завоевал город Иераполь и укрепил власть Римской империи в Сирии. Только в январе 1069 г. царь с войском триумфально прибыл в Константинополь[59].

Клерикалы были недовольны и всячески приуменьшали успехи императора — в ответ тот начал открыто игнорировать их советы. Более того, в следующую военную кампанию, начавшуюся буквально весной 1069 г., царь взял с собой Пселла, опасаясь оставлять столице этого «могильщика императоров». Как и прошлый раз, василевс не достиг решающего перелома в противостоянии с турками, но, тем не менее, дошел до Месопотамии, основательно потревожив врага[60]. Некоторые успехи чередовались откровенными неудачами. Племянник бывшего императора Исаака Комнина Мануил Комнин, командующий римскими войсками в Азии, был разбит турками при Севесте (Сиваше), и даже попал в плен. Турецкая конница дошла до фригийского города Хон (Колоссы), осквернив главную святыню города — храм Св. Михаила.

А в Италии тем временем продолжалась осада норманнами Бари. Вначале горожане считали Бари неприступной крепостью. Они ходили по стене, бросали вверх золотые украшения и, насмехаясь над жадностью норманнов, предлагали Гвискару самому подняться и забрать драгоценности. В ответ Роберт Гвискар благодарил греков за то, что они сохранили для него свою казну и заявил, что вскоре он избавит их и от забот по ее сохранности. Несмотря на турецкую угрозу, император выделил в начале 1071 г. некоторые силы для помощи осажденным византийцам, согласившись с просьбами Стефана Патерана, сумевшего вновь прорвать блокаду норманнов и выбравшегося в Константинополь. Но, к сожалению, византийский флот, направленный к Бари, потерпел тяжелое поражение у стен города, хотя норманны и заплатили высокую цену за свою победу. И уже через пару недель, в апреле 1071 г., Бари капитулировал. Роберт Гвискар торжественно проехал по улицам города, но оказался довольно милостивым по отношению к грекам. Византийские флаги, в последний раз взвившиеся в воздух 16 апреля 1071 г., были спущены; отныне этот город стал владением герцога Апулии[61].

Впрочем, с той армией, которая досталась Роману IV, ни на что большее рассчитывать было невозможно. Тем не менее византийцам удалось в 1070 г. вытеснить турок из Каппадокии и Мелитены, и император, перейдя Евфрат, нанес сельджукам чувствительный удар, взяв город Ахлат на озере Ван[62].

Едва ли походы императора можно отнести к категории наступательных войн — турки настолько осмелели, что зимой с 1070 на 1071 г. углубились в Кесарию и начали опустошать ее. Получив об этом известия, василевс попытался мирно урегулировать конфликт, предложив Альп Арслану обменять взятый римлянами в последнюю кампанию Иераполь на осаждаемую турками Эдессу, которая вот-вот должна была пасть. Переговоры продолжались, но результата так и не дали, а потому царь велел войскам в конце февраля 1071 г. собраться для новой войны. В этот последний для себя поход Роман IV отправился вместе с Андроником Дукой, которого надеялся приучить к ратной службе, и даже передал ему управление частью армии. В свою очередь Альп Арслан также принял командование над турецкими войсками, надеясь отразить натиск византийской армии, заметно за последние два года прибавившей в силе.

Однако поход византийцев не сложился уже с самого начала. Зная об интригах части полководцев, император не пригласил на войну популярного военачальника Никифора Вотаниата. Не доверяя своему окружению, он оставил вокруг себя только германских наемников, довольно дерзко и грубо общавшихся с остальными солдатами римской армии и местным населением. Конфликты между германцами и остальными частями стали столь болезненными и очевидными, что император в конце концов приказал расформировать немецкий корпус и отправить наемников на Балканы. Жизнь самого царя также подвергалась постоянной угрозе: то внезапно сгорела палатка, где он должен был отдыхать, то обрушился дом, предназначенный ему для постоя. Никакого единства духа и мнения среди командующих не было и в помине — кто-то предлагал наступать на сельджуков, другие советовали занять активную оборону[63].

Надо сказать, первоначальное соотношение сил было не в пользу Альп Арслана: 40 тыс. греков и наемников он мог противопоставить не более 30 тыс. турецких всадников и легковооруженной пехоты. Но, очевидно, общая организация ведения войны была поставлена у сельджуков на голову выше, чем у византийцев: римляне совершенно не знали, где находится их враг, самоуверенно и ошибочно полагая, будто турки испугались и бежали. Это «знание» предопределило стратегию трагичного похода. Достигнув Эрзерума, император направил наемников-франков в район Хилат с приказом взять город. Попутно им вменялись сбор продовольствия для остальной армии и охрана тылов с последующим присоединением к основным силам у Манцикерта, что находился в Армении рядом с озером Ван. Затем василевс решил укрепить франков и отправил к ним тяжеловооруженную армянскую пехоту — элиту своей армии, чем серьезно ослабил силу главного корпуса. Теперь у него оставалось не более 20 тыс. солдат, и численное превосходство византийцев над турками улетучилось.

В принципе это были еще поправимые ошибки, но, как обычно, вмешались субъективные причины. Два корпуса — франкский и армянский неожиданно для себя столкнулись с главными силами Альп Арслана, который, по мнению византийцев, должен был быть далеко и, забыв свой долг, отступили до самого Евфрата, самоустранившись от дальнейшего участия в боевых действиях. Таким образом, накануне решающей битвы император лишился лучших частей[64].

Тем временем римская армия без боя овладела городом Манцикертом и стала лагерем. Утром 24 августа 1071 г. василевсу доложили о нападении турок на византийских фуражиров. Он отдал приказ полководцу Никифору Вриеннию прогнать дерзких налетчиков, однако тот встретился не с разрозненным отрядом разведчиков, а с превосходящими силами сельджуков. На выручку Вриенния василевс отправил тяжелую кавалерию во главе с Никифором Василаки, которая увлеклась погоней за турками, попала в засаду и была почти вся уничтожена; самого Василаки сельджуки захватили в плен. Теперь уже Альп Арслан решил атаковать римлян, и Вриеннию едва удалось организовать свой отход, огрызаясь редкими контратаками. Многие военачальники оказались ранеными, в их числе сам Никифор Вриенний, чье тело поразили копье и две стрелы. Узнав о том, что перед ним главные силы неприятеля, император дал приказ строиться для сражения, но была уже вторая половина дня, и турки благополучно скрылись за холмами[65].

Вечер этого и весь следующий день прошел в чередовании турецких конных атак на римский лагерь с попытками договориться о мире. К огорчению императора, часть восточных наемников, узов, перебежала на сторону турок, чем еще более ослабили силы византийцев. Василевс направил посыльных к франкскому