Повернувшись к Бартре, она строго произнесла:

— Возьми на кухне молоко и отнеси мисс Айрин. Сегодня не будем мучить её купанием, но с утра обязательно нагрейте воды и поднимите госпожу как можно раньше. Что бы до занятий привести её в порядок.

— Будет исполнено. — последовал незамедлительный ответ.

За маленьким столиком в своей комнате сидела Айрин, печально ковыряя ногтем указательного пальца обложку книги. Когда Анна подошла ближе и села рядом, она сделала вид, что не замечает гувернантку.

— Мисс Айрин, — тихо сказала девушка, стараясь вложить в свой голос максимум участия, но при этом сохраняя твёрдость, что бы не создать у девочки ощущение слабости. — Судя по всему, вы не очень рады моему появлению тут. Думаю, нам будет намного проще, если мы поладим, как вы думаете?

Она пожала плечами:

— А если нет, то вам откажут от места! — грубо отозвалась Айрин, всё так же не глядя на свою гувернантку.

— Тогда на моё место пришлют другую.

— Только и всего. Какое мне дело!

— Недостаток образования навредит только вам самой. Неужели вы хотите быть одной из тех женщин, у кого нет права голоса?

— А вам какое дело, чего я хочу? — продолжила грубить девочка, но на этот раз, уже повернувшись к Анне лицом.

Она глядела зло и вместе с этим торжествующе, пытаясь показать, что она здесь хозяйка. Быть может, её протест был связан с уходом другой, более любимой гувернантки или неприязнью в целом, но сейчас, она всеми силами стремилась показать свою значимость. Что от её решения зависит судьба Анны, а она всего лишь прислуга, пусть и более привилегированная.

Сделав глубокий вдох и выдохнув, девушка напомнила себе, что это просто трудный ребёнок, на которого не стоит злиться. Айрин явно испытывала границы дозволенного и хотела получить в своё распоряжение служанку, что покорно будет выводить хорошие оценки и восторженно рассказывать её отцу об успехах, явно их преувеличивая. От этой мысли, Анну начало немного трясти. Впервые она поняла, что чувствуют люди, чьё благополучие, зависит от расположения других.

— Вы правы. — неожиданно легко согласилась девушка и поймав удивлённый взгляд, продолжила. — Мне нет никакого дела до ваших желаний, я приехала сюда, только потому что этого захотел ваш отец. Именно он платит мне и только в его силах освободить меня от занимаемой должности. Вы возможно удивитесь, но вот вам первый урок жизни — никому нет дела до ваших желаний, всеми вокруг движет лишь выгода. С вами будут общаться, если это будет представлять интерес, но если ваши знания и поведение не будут соответствовать ожиданиям общества, вы станете изгоем. Поэтому лучше жить в ладу с окружающими, особенно, если те желают вам помочь.

— Подумаешь! Они очень просто могут перестать быть «окружающими», можно их прогнать!

— И всё-таки, если подумать, то для комфортной жизни, вам придётся взаимодействовать с людьми, даже с теми, которые вам неприятны.

— Раз вы сами понимаете что неприятны мне, может вернётесь домой? — съязвила девочка, но в голосе уже не было прежней уверенности.

— Вы ещё не узнали меня, что бы я действительно стала вам неприятна. Дайте время и позвольте мне проявить себя, быть может я не так уж и плоха.

— Мисс Джассемин мне нравилась намного больше. — фыркнула Айрин и в этот момент в комнату вошла Бартра с подносом, на котором стоял изящный бокал.

Забрав молоко и подав знак, что бы девушка ушла, маленькая госпожа снова повернулась к Анне.

— Мне не нужна гувернантка, что позволяет себе унижать меня.

— Мисс Айрин, вам предстоит ещё многому научиться, ведь даже по отношению к леди Лэнгвертон, вы допустили много ошибок. То что она хорошо к вам относится, не отменяет вежливости. Вы не обязаны меня любить, но учиться вы должны.

— Лучше бы мисс Джассемин осталась.

— Но её здесь нет. Просто поверьте мне на слово, что бывают люди намного хуже меня. Думаю, вы бы не хотели стать ученицей мистера Бланроу, которого мы звали за глаза, свистунок.

— Это что ещё за человек? — удивилась она, едва не поперхнувшись молоком, услышав забавное прозвище.

— Он преподавал историю в пансионе где я обучалась, когда была в твоём возрасте. — улыбнулась Анна и заметив что девочка не обратила внимания на неформальное обращение, приступила к рассказу.

Когда молоко было допито, а Айрин начала всё чаще зевать, девушка закончила свой рассказ на середине.

— А теперь в кровать! — сказала она, встав из-за стола.

— Я не маленькая, сама лягу. — тут же запротестовала Айрин. — И вообще, я хочу узнать, что было дальше.

— Уже слишком поздно. Обещаю, что завтра первым делом расскажу тебе вторую часть истории, но перед этим нужно хорошенько отдохнуть.

— Ладно. Спокойной ночи. — немного подумав, произнесла она, как бы отсылая гувернантку и возвращаясь к образу колючки.

— Спокойной ночи. — с улыбкой ответила Анна и поспешила вернуться к себе.

Выдержка, которая потребовалась для сдерживания, сработала подобно пружине. Все чувства заметались внутри, причиняя физическую боль. Упав на кровать, девушка уставилась в потолок и тяжело вздохнула.

Теперь, когда она поняла, какая перед ней стоит задача, Анна чувствовала себя угнетённой и подавленной. Несмотря на опыт преподавания, ей никогда не приходилось иметь дело с такими детьми. Воспитанницы пансиона слишком сильно отличались от этой своенравной аристократки. Зачастую, это были в некотором роде сломленные девочки. Они полностью осознавали все тяготы своего положения и готовы были бороться за будущее, чего нельзя было сказать о маленькой мисс Айрин.

«А что, если я не справлюсь?» — подумала Анна, пытаясь представить, что с ней произойдет, если барон останется недоволен. И мысли были не самые утешительные.

С одной стороны, она могла вернуться в Илур к лучшей подруге и стать одной из тех старых незамужних тёток, которых держат в доме только из милости. Но от этой перспективы бросало в дрожь. Быть вечно у всех на побегушках и доживать свой век в полной зависимости от чужой воли, что может быть хуже? Наверное, только полная нищета.

«Нет, лучше не думать о таком плохом исходе. Даже если барон останется недоволен, я просто вернусь в пансион и попрошу помощи у леди Эрвингтон. Она конечно будет зла, но не откажет.» — Анна попыталась себя настроить на позитивный лад, но получалось откровенно плохо.

Сомнения, что терзали её всю дорогу, после встречи с Айрин, только укрепились. Это было её первое место, её счастливый билет в жизнь, который никак нельзя было упустить. Что бы ни случилось, но ей просто необходимо было