Теодот велел держать до поры до времени спрятанными сколь возможно лучше, чтобы они не были видны, возвышаясь над войском. Когда же трубач подаст сигнал и нужно будет схватиться с врагом, перейдя в рукопашную, когда неприятельская конница помчится вперед, когда галаты разомкнут фалангу и, расступившись, выпустят на врага колесницы, – вот тогда по 4 слона на каждом крыле должно двинуть навстречу всадникам, а 8 выпустить против тяжелых и легких колесниц… Ни сами галаты, ни кони их никогда раньше не видали слонов и были приведены неожиданным зрелищем в величайшее смятение. Еще задолго до приближения животных, услышав только их похрюкивание и увидев бивни, отчетливо сверкавшие на совершенно черном теле, и высоко в воздух поднятые хоботы, будто готовые схватить врага, галаты, не сойдясь даже на расстояние пущенной стрелы, обратили тыл и бросились бежать в полном беспорядке. Пешие в давке пронзали друг друга копьями и гибли под копытами конницы, ворвавшейся, не разбирая пути, в их ряды; колесницы тоже повернулись обратно на своих, и немало пролилось крови, когда пролетали они сквозь толпу, и, по слову Гомера, “звеня, уносилися дальше”. Не выдержавшие вида слонов кони, раз перестав слушаться поводьев, сбрасывали возниц и “с грохотом мчали вперед колесницы пустые”, а косы, не щадя друзей, рассекали и губили всякого, кто попадался на пути, – попадались же многие при замешательстве столь великом. А следом за ними двигались на подмогу слоны, топча встречных, вскидывая хоботами на воздух или хватая и распарывая бивнями. Так, в конце концов, эти животные вырвали у неприятеля победу и передали ее Антиоху…»

Македоняне, бывшие с Антиохом, запели пэан[49] и, сбежавшись со всех сторон, возложили на царя победный венок, провозглашая его победителем. Но Антиох, как передают, даже заплакал и сказал: «Да будет нам стыдно, воины: только этим 16 животным мы обязаны нашим спасением, если бы невиданное зрелище не поразило врагов, что мы с вами могли бы против них сделать?» И потом на победном памятнике он велел вырезать только изображение слона и ничего более[50].

Фраза «Македоняне, бывшие с Антиохом» может ввести в заблуждение, впору подумать, что селевкидская армия состояла только из греков. Нет, селевкидская армия была похожа на гормэ сабзи[51]. Ядро ее, которое условно можно сравнить с мясом в этом блюде, составляли греки и македоняне, которых привлекали на службу пожалованием земельных наделов. Таким образом, Селевкиды убивали одной стрелой двух птиц, увеличивая и количество греческих воинов в своем войске, и греческое население своей державы. Была и третья выгода, общая для всех военных поселенцев, – экономическая, поселенцы обходились дешевле регулярного войска.

Полностью греческой была царская гвардия, а в остальной армии рядом с греками служили призванные местные жители и легковооруженные наемники, игравшие вспомогательную роль при выстроенной в фаланги пехоте и кавалерии.

Антиох III Великий

Антиох III, правивший с 223 по 187 год до н. э., приходился Селевку I праправнуком. Он стал царем в восемнадцатилетнем возрасте, но практически сразу же показал себя с хорошей стороны, сумев подавить мятеж, поднятый сатрапами Мидии и Персии, а заодно и навязал свой сюзеренитет правителю Атропатены, который оказывал мятежникам поддержку.

Следующей войной Антиоха стала война с Египтом за Палестину и Финикию, которые тогда назывались Келесирией. 22 июня 217 года до н. э. между войсками Антиоха III и армией египетского царя Птолемея IV произошло сражение, вошедшее в анналы под названием «Битва при Рафии»[52] и считающееся одним из крупнейших сражений эллинистической эпохи. Силы сторон были примерно равными. Птолемей выставил 70 000 пехотинцев, 5 000 кавалеристов и 73 боевых слона, а Антиох – 62 000 пехотинцев, 6 000 кавалеристов и 102 боевых слона.

Полем битвы стала длинная и узкая равнина, которую нередко сравнивают с бутылочным горлом. Место выбрал Птолемей, пришедший сюда первым. Он опасался, что у противника будет большое преимущество в кавалерии и слонах и потому навязал ему сражение там, где коням и слонам негде было развернуться.

«Они [Птолемей и Антиох] дали сигнал к битве и открыли ее слонами… – пишет в своей “Всеобщей истории” грек Полибий, бывший не только историком, но и гиппархом (начальником конницы). – Птолемеевы слоны большею частью страшились битвы, что бывает обыкновенно с ливийскими слонами. Дело в том, что они не выносят запаха и рева индийских слонов, пугаются, как я полагаю, роста их и силы и убегают тотчас еще издалека. Так случилось и теперь. В беспорядке звери стали теснить ряды своих же воинов… тогда на… конницу ударил Антиох, обогнув слонов и приблизившись к неприятелю. В то же время по сию сторону слонов на пелтастов[53] Птолемея ударили, примыкавшие к фаланге, эллинские наемники и выбили их из позиции, ибо ряды эти были уже расстроены слонами. Так все левое крыло Птолемея, теснимое неприятелем, отступило. Начальник правого крыла Эхекрат первое время наблюдал за схваткою упомянутых выше флангов, но когда увидел, что на вой– ска египтян несется пыль, что слоны их не решаются даже приблизиться к противнику, отдал приказ Фоксиду, начальнику эллинских наемников, вступить в бой с выстроившимися против него врагами, а сам отвел в сторону свою конницу и позади слонов стоявших воинов за линию нападения животных; потом с тыла и с фланга напал на неприятельскую конницу и скоро обратил ее в бегство. Подобным же образом поступили Фоксид и все вой– ска его: нападением на арабов и мидян заставили их оборотить тыл и бежать в беспорядке. Итак, правое крыло Антиоха одержало победу, а левое потерпело поражение при описанных выше обстоятельствах. Между тем фаланги, открытые теперь с обоих крыльев, оставались еще нетронутыми посередине равнины, колеблясь между страхом и надеждою за исход битвы. В это время Антиох занят был довершением победы на правом крыле, а Птолемей, отступивший под прикрытием фаланги, вышел теперь на середину боевого поля. Появление его навело страх на неприятельские войска, а своих преисполнило военного духа и мужества… Юный и неопытный Антиох воображал было, судя по собственному флангу, что и прочие части его войск также одерживают победу, а потому не переставал преследовать бегущих. Поздно уже один из старших возрастом воинов остановил его и указал на пыль, которая неслась от фаланги по направлению к их лагерю. Тогда Антиох понял случившееся и хотел было в сопровождении царского отряда бежать назад на поле сражения. Но увидев, что все войска его бегут, он отступил к Рафии… С помощью фаланги Птолемей решил участь битвы, а конница его на правом крыле и наемники в погоне за отступающими положили на месте большое число врагов… Число павших воинов Антиоха было немного меньше 10 000 пехоты и больше 300 конницы; в плен попало более 4 000 человек. Из слонов 3 остались на поле битвы, а 2