и должна была присоединиться, когда мы поедем обратно. А теперь, я так понимаю, планы изменились.

— Гвардейцы отсекут «хвост» и… — начала Асан.

— Нет! — перебил ее я.

Ну что за манера у гвардии сначала схватить, а потом думать? Ясно же, что там рядовые филеры, которые вообще не факт, что знают заказчика.

— Марну я уже оповестила, — понимающе хмыкнула Асан. — Безопасники будут здесь в течение пятнадцати минут.

— А гвардейцы что, тебя не послушали? — нахмурился я.

— Я не стала накалять обстановку, — дипломатично ответила китаянка.

Это еще что за новости? Рядовые гвардейцы наплевали на указания ближника наследника рода? Это ненормально. Тем более, только глухой и слепой еще не в курсе, кто для меня Асан. Даже дядя с ней спорить побаивается, а тут рядовые гвардейцы.

— Внутренний саботаж? — предположил я.

— Сговор, скорее, — неопределенно покачала головой Асан. — Командира этого конкретного отряда и… а вот не знаю. Пусть Марна разбирается.

— Логично, — хмыкнул я.

Помню я одного обиженного, которого еще в Лакхнау понизил в должности. Садахар Биджау, бывший глава разведки рода, который теперь подчиняется напрямую Марне. И я до сих пор не уверен, что это было правильное решение.

Если это Биджау, то мне даже интересно, как он обошел магическую присягу роду.

— Ждем безопасников, — добавил я. — Потом едем к Раму.

— Принято, — кивнула Асан и откинулась на спинку водительского кресла.

Безопасник приехал даже раньше обещанного, через двенадцать минут. Я засекал. Он сообщил, что его группа рядом с гвардейцами, и все дальнейшие действия относительно «хвоста» он берет на себя.

Еще через два часа мы с Асан приехали на базу Рама. Ну точнее, как на базу… Когда Асан остановилась у небольшого охотничьего домика, который со всех сторон был окружен лесом, я удивился.

Диверсанты что, под землю зарылись? Других предположений у меня не было.

Гвардейцы въехали на поляну вслед за нами, за городом они старались держаться к нам поближе.

— Идем, — улыбнулась Асан.

Внутрь мы вошли с ней вдвоем. Домик был деревянный, довольно свежий и ухоженный. Внутри по трем стенам располагались деревянные же лежанки, около четвертой стены пристроился небольшой стол и пара табуреток. Прям домом повеяло, только дровяной печки не хватает.

И да, диверсанты действительно зарылись под землю. Асан вышла на середину комнаты и откинула люк в подвал. Тоже ничем не примечательный подвал, еще и абсолютно пустой к тому же.

Только в дальнем темном углу, если знаешь, на какие камни и в каком порядке нажать, можно было открыть дверь в настоящий бункер. Сразу за ней нас встретил Рам.

— Шахар, Асан, — приветственно кивнул он.

— Рам, — кивнула в ответ Асан.

— Отличная база, — тоже кивнув, улыбнулся я.

— Маленькая только, — улыбнулся Рам. — Зато в лесу раздолье для тренировок моим ребятам. Тут все же слишком близко к городу, частенько лишний народ шастает. Один раз следы не спрячешь как следует — принимай в гости очередного глазастого горе-следопыта.

Я усмехнулся. Надо как-нибудь выбраться с ближниками за город, посидеть у костра вечерком, послушать байки. Спорю на что угодно, им всем есть, что рассказать салаге.

— А про пленницу что скажешь? — поинтересовался я.

— Да нормальная девчонка, — слегка смущенно ответил Рам.

Это он чувствует себя виноватым за то, что живьем мне ее притащил, или за то, что уже начал к ней симпатию испытывать?

— А поподробнее? — чуть холоднее уточнил я.

— Смирная, разумная, тихая, — коротко отрапортавал Рам. — На второй день на скуку пожаловалась, мои парни ей книжек притащили, сидит читает.

— Больше не жаловалась?

— Нет, что дали, то и читает.

— Блокиратор на ней есть? — продолжил расспросы я.

— Так точно, — кивнул Рам. — Снимаем строго по регламенту. Инцидентов не было.

Опять он на свой язык перешел. Вот откуда шестнадцатилетний мальчишка может знать регламент? Я-то догадываюсь, о чем он, но в этом мире наверняка свои правила.

— Рам, — вздохнул я, — мне приятно твое высокое мнение обо мне, но я физически не могу знать всего. Поясни про регламент.

— Да, извини, Шахар. Не вижу я в тебе мальчишку, — хмыкнул Рам. — То и дело ощущение накатывает, как будто с военным отставником говорю.

Я напрягся. Диверсант был не так уж далек от истины. В родном мире меня учили как боевого мага, и опыт в этой специализации у меня тоже был. Недолгий, правда, потому что я быстро увлекся незаконченной разработкой отца, которая потом принесла нам титул, но тем не менее.

— По регламенту магический блокиратор полагается снимать три раза в сутки, то есть каждые восемь часов на полчаса, — сообщил Рам.

Я прикрыл глаза. Садисты! Это регламент для военных преступников, о здоровье которых никто изначально заботиться не собирался. Бедная девчонка.

— И как она? — ровно спросил я.

— Я потому и попросил тебя поторопиться, — признался Рам. — Жестоко это для нее. Держится, молчит, но я же знаю, что паршиво ей.

И вот опять: они не сказали, а я забыл. С себя ответственности я не снимаю, но Рам-то какого дьявола целую декаду молчал?

— Веди, — сказал я.

В этом бункере действительно было совсем мало места. Разговаривали мы в предбаннике, если пространство перед входом можно так назвать. В предбанник выходили четыре двери.

Одна дверь была распахнута, за ней была кухня с зоной отдыха. Вторая была прикрыта неплотно, там виднелись койки. Остальные две двери были закрыты. Оружейка и камера, если навскидку.

Рам подошел к дальней закрытой двери и достал ключ.

— Останься здесь, — попросил я Асан.

Китаянка поджала губы, но молча кивнула.

*****

Девочка Дамаяти была хороша. У нее были прямые светлые волосы до пояса, небольшая аккуратная грудь и очень спортивная фигурка. Ее смуглая кожа воспринималась просто как роскошный загар. Не знал бы я имена обоих ее родителей, решил бы, что она полукровка.

Я даже залюбовался на минуту, всегда любил длинноногих блондинок.

— Раджат? — одарила меня холодным взглядом девчонка.

— Шахар Раджат, наследник рода Раджат, — приветственно кивнул я.

— Андана Дамаяти, — кивнула она в ответ.

Она не выглядела, кстати, заморенной пленницей, даже несмотря на блокиратор.

А он, мягко говоря, неполезен. Блокиратор вынуждает организм мага работать на пределе, потому что