— Папа хороший у меня, и я его люблю очень, но, если ты кому-то об этом расскажешь, мне придется тебя убить. — прошептали мне на ухо заговорщически и прихватив зубами мочку, спустились к шее.

— Боюсь ничего не изменится, даже скажи я им… — пожимаю плечами, не хочу вообще об этом говорить, ни сейчас, ни потом, никогда.

— Они должны знать, Лен. — негромко произносит и вроде правильно все говорит, а не хочу, не хочу снова с ними связываться, — Это правильно будет. — добавляет совсем тихо и целует в висок, так нежно и аккуратно, что не могу с ним не согласиться.

— Ладно, — сдаюсь, — Я попробую. — честно обещаю, но ни грамма не уверена, что что-то путное из этого выйдет.

— Вот и умница, — Сергей улыбается и меня прошибает разрядом тока — какой же он всё-таки красивый, если когда-нибудь повзрослеет и решит жениться, какой-то бабе несказанно повезет, — А с работой что?

— Да как-то… — сдуваюсь и неуверенно произношу.

— Понятно. — хмыкает он и тут же предлагает, — Ну, раз с клубом у нас пока не получается, может завтра ко мне?

— Зачем это? — с любопытством интересуюсь, будто и так не понятно.

— А ты как думаешь, наивная диснеевская принцесса, зачем одна половозрелая особь приглашает в гости другую? Польку танцевать?

— Как вариант, — тихо смеюсь и получаю шутливый, почти невесомый шлепок по ягодицам.

— Ну, — усмехается, — после того, как закончим, может, и потанцуем.

***

— Самойлова, ты извращенка! — взревел Лукьянов, глядя на меня во все глаза.

— Это все от нервной работы, — спокойно ответила я, развалившись в кресле и прикусив кончик ручки, с которой не сводил взгляд мой шеф.

На столе у него лежало уже седьмое по счету заявление на увольнение, и я не собиралась так просто сдаваться. Работник я, видите ли, незаменимый… Тьфу, незаменимых нет.

— Но прийти на работу в этом… — он вновь обратил внимание на мой наряд.

Тю, да что такого-то…

— Ты зачем так меня дразнишь? — прищурился он, якобы серьезно глядя в мои бесстыжие глазёнки, — Чего ты добиваешься?

Вот те здрасте! А я надеялась, что донесла сию светлую мысль до своего начальства. Оказывается, он тот еще тугодум. Что за невезение…

— Хочу уволиться, — спокойно выдаю то, что уже давно известно всем на этаже. Всем, кроме него, видимо, — Выйти на улицу и у всех на виду расцеловать свою трудовую книжку!

— А меня поцеловать не хочешь? — хитро прищурил глаз шеф, но увидев выражение моего лица: «Перебьешься!», откинулся на спинку кресла.

Поправив бабочку над кожаным топиком, к которому комплектом шли еще и шортики, за которыми мне пришлось посылать в секс-шоп ни кого-нибудь, а Сергея… А это он еще сюрприз не видел. Я встала с шефовского кресла и потянулась.

— Самойлова, — у Лукьянова сбилось дыхание, он поспешил ослабить галстук, — Может… ко мне, а?

Ага, щас… Никаких служебных романов. Сам же говорил!

— А работать кто будет? — я невинно взмахнула ресницами, прекрасно понимая, что начальство еще долго не сможет думать о работе, повернулась, вильнула бедрами и направилась на выход.

— Самойлова, да ты!.. — я прямо спиной увидела расширившиеся глаза начальника.

Надеюсь, он все рассмотрел. О нет, совсем не мой подтянутый зад. О да, большая мишень на шортах во всю задницу. Ну и тесные же они… Но оно того стоило.

— Уволишь? — с надеждой спросила я, повернув голову перед тем, как захлопнуть дверь.

— Нет!

Клиент себя долго ждать не заставил. Стоило мне только дойти до своего кабинета, как на горизонте замаячило очередное испытание на выносливость с одним лишь отличием. Мне теперь глубоко наплевать подпишет клиент договор, не подпишет… Абсолютно наплевать.

— У вас есть письменные столы? — с ходу начал он, ни здрасьте вам, ни доброго дня.

— Есть, — толкают к нему толстенный каталог с моделями и усевшись на свое кресло, достаю из-под стола банку пива — гадость редкостная, но чего для дела не сделаешь.

— Может посоветуете че…, — мужик наконец понял взгляд и завидев в каком я виде, ожидаемо запнулся.

— Конечно, — киваю и кое как вскрыв жестянку, поспешно отпиваю выступившую пену, — Значит, выходите из кабинета, спускаетесь на первый этаж, выходите из здания, переходите дорогу и ищете глазами плакат «АльфаМебель", а про наш ООО «Уют" забываете, как страшный сон.

— Девушка, прекратите кривляться, — забавно нахмурился толстячок, как бы сурово сдвинув свои милые бровки, — Вот! Вот эта модель есть?

— Есть, — отпиваю, громко швыркая пенным и с удовольствием замечаю, как толстячок кривится, — Вам один?

— Я должен сперва убедиться, что мне предоставят именно этот стол, — важно заметил мужик, — Ведите показывать.

— Посторонним на склад вход запрещен, — монотонно информирую его, но судя по взгляду, не шибко убедительно.

Минут двадцать объясняла брызжущему слюной дебилу, что на склад клиентам вход запрещен, и он может выбрать все, что требуется, из каталога. Не доходило. Ну я и отвела его. Мужик на складе уже часа четыре сидит, в темноте, в углу, боясь пикнуть. Да заперла я его там. Но сначала красочно описала все виды тараканов, позаимствованных из фильма ужасов, обитающих в самых «темных, тайных и неизведанных глубинах» сего помещения, совмещая рассказ со злобным прищуром чокнутого профессора. Тараканов там, конечно, никто уже три года не видел. Уборщица последнего под прицелом пистолета… ну, баллончика с дихлофосом… лично вывела. Но клиент этого же не знал. А я еще периодически подхожу к двери и по обивке ногтями шкрябаю.

Скукота. Клиентов больше пока нет. Сижу, метаю дротики поверх экрана компьютера в стену, точнее в фотографию Лукьянова. На плечо неожиданно опустилась крепкая, явно мужская рука, а бархатный голос прошептал на ухо:

— Отмотай на пару минут назад.

Мне не сложно. Отмотала видео назад, а ничего, что я тут фильмы для взрослых в разгар рабочего дня смотрю?

— Вот! — довольно воскликнули за спиной, — Вот такой стол в зал для совещаний хочу, у нас есть на складе?

— Тридцать пять тысяч, — бесстрастно отвечаю и кинув дротик в стену, разворачиваюсь, оттолкнувшись ногой на офисном кресле.

Лукьянов выглядывает из кабинета и громко кому-то из отдела снабжения:

— Не увижу этот стол завтра, уволю весь отдел, — и уже повернувшись ко мне, — Три часа по каталогам выбирали, представляешь?

— Уволишь? — с надеждой в голосе спрашиваю в очередной раз.

— Нет! — рявкет шеф и скрывается за дверью, и очень вовремя, потому что в нее тут же вонзается дротик.

К вечеру толстячок стал вежливым, как выпускница института благородных девиц, и послушным, как дрессированный пудель. Только заикается немного. И глаза у него навыкате, как у краба.