Волод взял в руки самострел. Вокруг тихо. Мерцали звезды, незаметно выкатились одна за другой луны. Ветер чуть шелестел жесткой травой, всхрапывали стреноженные тяглы. Волод смежил веки, сосредоточился, открылся навстречу степи, ветру, звездному небу, лунам… Он стал вызывать тайное видение, пытаясь проникнуть в темноту и найти в ней врага. Волод уловил движение слева – распахнул глаза… Зеленый ворох! Стивен! Проклятье черной пирамиды! Ичан исчез.

Волод пригнулся и скользнул от костра во тьму. «Нужно уровнять шансы», – мелькнула мысль – теперь и он и его противники на равных, все трое крадутся во тьме, не видя друг друга, каждый напряженно ловит малейший шорох, движение, запах, даже ток воздуха. Посмотрим, кто кого обыграет в этих прятках.

Как кто-то подбирается сзади, Волод почувствовал заранее. Наверняка Ичан – пыхтит как паровая машина. Волод усмехнулся. Подпустить поближе, потом уйти кувырком вперед и в сторону и на развороте снизу вверх болт ему в грудь, предателю.

Ошибка молодого фактора была в том, что он не оценил дистанцию поражения оружия противника. За мгновение до своего рывка, Волод ощутил ослепительную боль в основании черепа, руки будто сковал паралич, Волод упал вниз лицом, сверху навалились, обдав запахом горклого жира, тяглового пота и еще чего-то резкого и душистого. На грани сознания Волод успел различить голос Ичана, скрежет, визг… и провалился во тьму.

Время шло мимо, ускользало, накатывало, скручивалось, сжималось в точку и снова разлеталось ослепительным взрывом в голове, галактике, вселенной…

– Так какого ты рода, вахлак?

Волод пошевелил головой, он лежал на спине на чем-то мягком и удобном. Слова адресованы явно не ему, а голос определенно ичановский.

– Очнулся? Ну, ты, стив тебя в печень, артист! Чуть кисть мне не пропахал! Ты чего так завелся?

Волод стал подниматься, голова была тяжелая от наполнявшей ее боли, руки слушались не охотно.

– Ты прости, не поспел я за этим тягловым сыном! Змеей мимо меня проскользнул. Только я его прихватить хотел, как он тебе кистенем по затылку.

Следопыт помог Володу сесть. Подложил под спину дорожный мешок.

– Прости, меня, Волод, – Ичан впервые назвал Архитектора по имени, – собирались на «раздор» брать бродягу, а получилось на «живца»…

Следопыт поднес к губам Волода свою флягу – на Волода пахнуло хлебным и дрожжевым, зажмурившись, он сделал глоток – питье горьковатое, но на удивление вкусное, небо приятно кольнуло игристыми пузырьками, и в голове слегка прояснилось.

Еле-еле ворочая глазными яблоками, Волод посмотрел на Ичана.

– Пирамидник, проклятый…

– Эко сильно он тебя приложил все-таки… – крякнул Ичан, – ум за разум вышиб… Это же для раздору я! Для раздору, понятно? Чтоб нам пошуметь сильно, да потом чтоб ты меня вырубил, а я тишком от костра отполз бы и степняка прихватил, как он на тебя один на один выйдет. Помнишь?

Мыслей в голову к Володу не приходило никаких кроме одной.

– Не пирамидник?

Следопыт не ответил, подбросил аккуратно кизяка в костер, да вытащил из углей накаленный докрасна кривой степняков ножик.

– Вон он сидит, пардус дикий, зубы скалит. Ничего сейчас заговорит, как своей же тепленькой стали испробует… Говори, вахлак, как зовут и какого роду!

Спеленутый по всему телу по самые ступни тощий степняк забился как рыба, взвизгнул:

– Я рода Узгерд, племя Дураха, Джилька зовут.

– Джилька, значит, ага. И почему ты, Джилька, за нами следил? Напал зачем, а?

– Я, погоныш, тяглов чужих пасу на Брылене и Скугоре…

– Ну…

– Надоело бедовать, бойчак хочу быть…

– Ишь ты, бойчак! Да кто тебя доходягу бойчаком возьмет!

– Грейт возьмет. Ему много-много бойчаков нужно, он всю Степь себе забрать хочет, большую силу собирает. Десятник сказал – добудь снарядку и оружье, да трех тяглов боевых, тогда возьму в свой десяток.

– Так ты значит, нами решил поживиться! Ну, ты вахлак, наглый! Не мог по зубам добычу найти?

– Я Стивену гостинец принес, а тут вы городские недотыки подъезжаете, я и подумал, что это мне от Милостивца подарочек. А вы, горожаги, плохие враги оказались…

Ичан хохотнул.

– Слышь, Волод, враги-то мы с тобой оказывается никудышные! Забраковал нас героический вахлак Джилька из племени Дураха.

Волод сидел, придерживая мутную голову ладонью. Одуряющая боль гнездилась на затылке, и время от времени накатывала на виски и темя.

– Спроси с кем Грейт воевать собрался… – голос у Волода был слабый и осторожный, словно он боялся вспугнуть эту самую засевшую в голове боль.

– Слышал, вахлак? С кем воевать надумали?

Вахлак заулыбался глупости городских недотыкомок.

– С Городом ясное дело! С кем же еще! Всех остальных Грейт под себя подмял уже.

Остаток ночи путники провели спокойно. Волод напился походных лекарств и уснул как убитый. Ичан вполглаза дремал, приглядывая за Джилькой. Но тот вел себя смирно, удрать не пытался и устроившись поудобнее, насколько позволяли веревки, знай храпел себе во все дыры.

На утро голова Волода пришла в норму. Ичан сварганил завтрак. Джильку развязали, и он долго с кряхтением и стонами разминал затекшее тело.

– Чего с вахлаком делать будем? – спросил Ичан.

– Пинка ему под зад и пусть катится.

– Пинка… – загоготал Ичан, – это мы с удовольствием.

Джилька посмотрел осуждающе на ичановы ноги.

– Сначала поесть бы дали попить… А то прямо злее злого татаура.

– Нет, ну наглый, а! – восхищенно воскликнул Ичан, – Ладно садись, лопай.

Но полопать Джильке не дали.

– Похоже к нам еще гости. – сказал Волод, и подтянул к себе самострел.

– Степняки. Семеро. – Ичан поглядел в подзор на приближающихся кочевников. – А! Да это же мои старые знакомые. Глузги. По сбруе узнаю – нагрудник с пахвой, чепрак с бахромой… И сабли. У всех степняков, слышь, сабли, гнуткие, что твой хлыст, но таких гибких клинков ни у кого нету. Сталь у них особым секретным способом закаляют. Бывал я у них в племени и галмана их хорошо знаю. С глузгами я разберусь. Ты чего заерзал, вахлак?

При упоминании глузгов Джилька действительно стал вести себя неспокойно, быстро сунул недогрызенный ломоть мяса с хлебом за пазуху, стал оглядываться, и весь его вид выражал резко возникшую потребность свалить. Но глузги уже подъехали и встали перед костром полукругом.

– Привет, вам жители Города, в землях большого племени глузгов. – начал разговор воин в богатом полосатом армяке и парчовом нагайбачнике. – Тебе привет, большой начальник Ичан, тебе привет, незнакомый зависимый человек большого начальника Ичана. Скажи, большой начальник Ичан, этот… человек из племени Дураха тоже твой зависимый человек?