И Ичан с места понес такую околесицу, что Волод даже испугался, что их побьют. Но к счастью по мере следопытовских словоизлияний, лица сановников и самого галмана становились все довольнее и довольнее. И Волод успокоился.

Ичан не стал состязаться со степным оратором в выносливости, поэтому закончил быстро. Но покивав на речь Ичана, вдруг из строя вельмож выбрался сонливый старичок, видимо решивший вступить в прения, и принялся бойко тараторить не разбери что, но с явно превалирующими вопросительными интонациями… Тут Ичан решил проявить решительность.

– Короче, в двух словах чего вы хотите?

Сановники переглянулись, посмотрели на галмана. Галман благостно улыбаясь, ковырял костяным пальчиком в носу, а потом показал им на старичка. Старичок кивнул, повернулся к Ичану:

– Калатную Испицию.

– Чего? – теперь настал черед переглядываться Володу с Ичаном. – Что?

– Калатную Испицию. – повторил старец гордо.

Новоделанные дипломаты переминались с ноги на ногу.

– Стив, говорил тебе не лезть! Как теперь отбрехиваться будем? Что это за испиция такая?

– Да откуда я знаю…

Но тут все сомнения разрешил не теряющий оптимизма галман Килидан. Он бодро соскочил со своего сундука, подбежал к Ичану, приобнял его за спину.

– Туй? – спросил Килидан, сияя зубами и заглядывая Ичану в глаза. – Туй?

– Ну, туй… – проворчал Ичан, обреченно покосившись на Волода.

– Туй! Туй! – закричал галман, и в шатре все сановники подхватили: «Туй! Туй!» И за шатром воины и весь глузгский народ тоже закричали: «Туй! Туй!»

И начался туй.

– Вот видишь, я же говорил, выкрутимся! – в который раз повторял Володу Ичан, – Туй это значит пир! Попируем и дальше двинем!

И Ичан продолжил вгрызаться в сочную мякоть ноги жареного куцана, не забывая при этом прихлебывать бузы. Но тяжелых предчувствий Волода никак не мог успокоить ни богатый пир, ни улыбки степняков, ни заздравные тосты за большого начальника и его зависимого человека.

– Плохо кончится, – сказал он Ичану, но тот только сунул Володу в руку мех с хмельным напитком.

Пировали уже несколько часов, менялись блюда, менялись люди за щедрым достарханом, кто-то спал по углам шатра, обессилив от обильных возлияний, кого-то на тележках развозили по домам. Волод сдержано ел и совсем не пил, и все приглядывался к хозяевам. Степняки явно действовали по заранее продуманному плану, и Ичану в этом плане отводилось не самое последнее место. Но к добру это или к худу Волод предугадать не мог.

После очередной здравицы колдуны глузгов вдруг разом поднялись и, объявив, что пришло время большого кувардыша, уволокли хмельного Ичана в самое дальнее крыло шатра. Волод хотел последовать за ним, но его вежливо, но решительно остановили. Тогда Волод вышел на улицу.

Ночь легла ясна и безветренна. Полным светом сияли луны, звезды казались тонкими серебряными гвоздиками, вбитыми высоко-высоко в темный кварцевый свод. Воздух будто застыл насыщенный густыми запахами, но ни запах навоза, ни куцаньего жира, ни людей, не мог перебить свежего аромата цветущей келекейки, житняка и ночных соцветий маткиной душки.

Неожиданно с шумом, топотом и глупым пьяным смехом из шатра вывалился Ичан.

– Волод! Ты чего не гуляешь?! А я… Эхь! Слышь, степняки эти – милые люди, так меня любят! Еле вырвался… а то говорю, напружу вам прямо посреди кувардыша! Ха-ха… – и Ичан спустив штаны, стал прудить прямо посреди стана. – Галман Килидан мне теперь большой друг! Хе-хе… Сейчас кувардышь, а завтра к пирамиде поедем! Хо-хо…

Ичан закончил свое дело, потряс его для верности. Придвинулся к Володу, прошептал в самое лицо:

– Слышь, архитектор, я чего-то не понимаю все-таки…

– Не ходи, Ичан…

Волод почувствовал спиной чей-то резкий тяжелый взгляд. Оглянулся.

– Твоего друга ждут. Не стоит его задерживать. – Человек, стоявший за спиной Волода, высок и худ. Казалось, все его лицо состоит из острых граней, сколов и жестких рубцов. Тело незнакомца скрывала темная остроплечая епанча.

– ОТОЙДИ!!!

Это был ГОЛОС такой же, как у Колдуна на Окраине, что встретился в самом начале путешествия, но только намного более сильный. Голос пронзил все существо Волода, заставил дрожать и вибрировать нервы, ударил по воле… Володу захотелось отскочить, отпрыгнуть от Ичана, выполнить, как можно скорее выполнить отданный Голосом приказ. Но упрямство, жесткое упрямство и гордость Посвященного Архитектора-фактора, заставили противиться проникшей в мозг и тело чужой силе. От жестокого напряжения хрустнули мышцы, но Волод остался на месте.

– Все-таки… Волод. Я не понимаю… – Ичан и не слышал никакого приказа, он обнял Волода за шею. – Напился я…

Из шатра гурьбой выкатились колдуны, они почтительно подхватили большого начальника и, раскланявшись перед Володом, уволокли обратно в шатер.

– Ты оказался загадкой. – Снова услышал Волод незнакомца. На этот раз голос стал совершенно обычный человеческий с нотками удивления и заинтересованности. – Загадкой. Ошибкой. И подарком. Идем со мной. Я отвечу на многие твои вопросы.

Волод и темный незнакомец пришли в шатер из шкур черного куйрука на самом краю стана. Они разговаривали. Волод спрашивал – темный отвечал.

– Что вы хотите от Ичана?

– Короткий вопрос – длинный ответ. Инородец Грейт пришел с Большой реки и принес веру Молнии, он собрал огромное войско, объединив племена из многих земель. Мы не могли противостоять ему и тоже склонились перед его силой и обещали дать бойчаков для его битв. Но мы – глузги гордое могучее племя, никогда не знавшее подчинения. Мы – самые сильные на Юге. Мы не можем мириться с властью Грейта… Глузги и другие южные племена заключили союз и в назначенный час все мы выйдем на битву с Молнией. Но без помощи Города наша победа зыбка, мы можем проиграть. Ичан должен привести в степь воинов Города и помочь нам в этой войне. Сломив Степь, Грейт обязательно ударит на вас, он не сможет остановиться. Сила его не даст ему покоя, она будет гнать его вперед и вперед! Город может не устоять…

– Город может не устоять… Нет! В это невозможно поверить! В любом случае в Городе нет войска в вашем понимании. У нас нет бойчаков, конницы, пехоты, боевых соединений… Военная доктрина Города носит пассивный характер. Мы только обороняемся, и оборону держат простые горожане.

Человек печально улыбнулся.

– Много лет назад к северо-востоку отсюда в цветущей долине стояла Пирамида. Поставил ли ее сам Стивен Милостивец в начале времен или его люди в более поздние века, мы не знаем. В пирамиде жили Мудрые, строящие жизнь свою на основах добра и истины. Они делали много хорошего племени, что кочевало в тех местах. С годами степняки селились вокруг пирамиды, строили трехскатные дома из земли, дерева и камней, учились обрабатывать землю… Можно даже подумать, что они строили Новый город.