*

Рождество

Вот и ты! – долгожданная

Первая с неба звезда,

Вифлеемским сиянием

В мiр приносящая мир.

Десять жизней пройдя,

Я и вмале Тебе не воздам,

Ибо жалок и слаб,

Непотребен, никчёмен и сир.

Бог пришёл в полумраке вертепа,

В безлунной ночи.

Пой, ликуй, веселись

Или слёзы горючие лей,

Умиляйся, смущайся, робей

Восторгайся, кричи…

Только быть равнодушным

К небесному дару не смей.

* * *

Как жизнь сложна и многогранна;

Как просто с Богом в тишине!

И, совмещая соль и рану,

Страдая, верить не устану

В завет, обетованный мне.

* * *

Любовь возвращена – держу в руках дрожащих,

И слёзы капают признательно из глаз,

За что простил Господь убогих и пропащих?

За просто так. – Он любит. Любит нас!

* * *

Странник

Подожди ещё немного

И пойдёт своей дорогой

На чужих все ноги стёр.

Догорает, как костёр

Прошлых дней одна минута.

Медлит странник почему-то.

В небо к утренней звезде

Нет путей. И путь везде.

Позабудет сон и время,

Скорбь презреет, взвалит бремя.

Наступил всему предел –

Только пыль, где он сидел…

Цикл «Густая темнота перед рассветом»

* * *

Сотворил Ты меня странником,

А живу я горожанином.

И дела мои пространные,

И детишек нарожали мы.

Горько плачет сердце русское,

Возвращаясь в ад столичности…

Превратившее судьбу свою

В добывание наличности.

* * *

Неужели мы – люди последних времён?

Если нет, почему мы слепее котёнка?

Отчего, странной тяжестью обременён,

Разум бродит, как призрак, в опасных потёмках?

Почему наша воля – души дезертир,

Верный признак – её роковая беспечность…

И нелепая гордость поглотила весь мир,

Не оставив нам шанса познать бесконечность.

* * *

В душе, где гнездится порок

И ложь громоздится на ложь

На ощупь найдёшь ты порог,

Замок заржавевший толкнёшь

И выход на свет обретёшь.

Луч пыльный войдёт в полумрак,

Как лезвие в холмик земли,

Что злой и неистовый враг

И годы, прожитые так

На серце твоё нагребли.

Чьи слёзы сквозь толщу песка,

Сквозь доски, истлевшие в прах

Коснулись слепого лица?

И чья оживила тоска

Всевечной погибели страх

Забывшего свет мертвеца?

* * *

Ты желала мне смерти, моля прекращения мУки,

Самолюбие чёрным конём, изрыгающим пламя,

Пронеслось, отбирая дыхание где-то за нами,

Я не смел обернуться, лишь замерли сердце и руки.

Пусть опять ошибаюсь, слова предавая забвенью,

В той бесплодной пустыне, где дух как слепец ковыляет,

Бог нас лечит друг другом, одних иногда исцеляет,

А другие… способны любить несмотря на мученье…

* * *

В искусственном мире, далёком от рая

В обычной квартире душа умирает.

Мечтала она о любви и свободе,

Но мир не пускает, а время уходит…

Мир сети расставил из лжи и обмана:

Страстей облака, заблужденье тумана.

Свободою названы липкие сети,

И мы подчинились, поверив, как дети.

Всё крепче страданье, всё туже объятья.

Сжимаются кольца греха и проклятья.

Испачканы души – небесные платья…

* * *

Цена непрощенья

Ошибки, как тяжесть, набрякнут за несколько лет,

И треснет фарфоровой чашей судьба на двоих,

И, вспыхнув, погаснет святой немерцающий свет,

И станет кусками писавшийся втайне триптих.

Цена непрощенья, увы, как гора высока,

Её каменистые склоны опасно круты,

И горечью слёзной кропят её пик облака,

И холодом веет от страшной её высоты.

Бросаешь грести – и теченье на скалы несёт,

Ни щепок потом не отыщешь, ни белых костей,

Отринувших помощь надежда уже не спасёт…

Прощанье – ты плот, а прощенье, как чайка над ней –

Возможностью силой смиренья вернуть всё назад.

Молчанье – секира, слова равнодушья – палач,

Но ты закрываешь, как страус, пустые глаза

И прячешь в песок откровенье своих неудач.

Ошибки! Вы, капля за каплей вонзаясь в гранит,

Проходите нАсквозь заржАвевшим веретеном,

Пока не окажется, что милосердие спит,

И вслух приговор прозвучит: «мне теперь всё равно».

Осеннее небо, как дымкой, затянет тоской,

И выбросят волны обломки на илистый плёс.

Сижу, собираю осколки картины былой

И режу ладони, не чувствуя боли и слёз....

* * *

Святая чистота сдалась и отступила,

Поникла чашечка невинного цветка.

А опытных веков безжалостная сила

В порыве яростном топтала и давила

Два беззащитных и смиренных лепестка.

Когда же смолк устало топот ног,

По матери-земле… Чего уж проще…

Вздохнул предвидевший паденье Бог,

Но уносил тяжёлый кирзовый сапог

Цветочную пыльцу в неведомые рощи…

* * *

Конечно, мир ещё не ад,

В нём есть добро и зло.

В нём есть остатки красоты –

Нам очень повезло.

Конечно, мир ещё не смерть,

Не слово «отойди!»,

Покуда сердце может петь

И трепетать в груди.

Мир – это выбор, это шанс:

Спеши и выбирай…

Но только мир уже не жизнь,

И точно, что не рай.

* * *

Дней бездонный кувшин

Для меня этот мир, как луна – словно нечем дышать;

Будто солнце померкло в пространстве колючей звездой;

Всюду пыль мелочей и никчемных забот суета

Дней бездонный кувшин переполнила только собой.

* * *

Человек свыкается со смертью,

А тем более, свыкается с прощаньем,

Только, если сможете, не верьте

Первым, самым ярким обещаньям!

И когда недели дней клещами

Бросят в топку раненое сердце,

Вспомните, что знаки предвещали

И закройте, не обжегшись, дверцу.

Жизнь без сердца в наши дни не внове,

Но, глядящим в небо голубое

Для вращенья терпеливой крови,

Если нужно, Бог даёт другое –

Обожженное в невидимом горниле,

Крепкое от боли и утраты,

И вливает радостные силы

В ставшее свободным и крылатым…

* * *

Ветер осени вьёт напраслину,

Листья клёнов облиты вином…

Неужели мы будем счастливы?

Страшно… счастливы в мире ином.

Кратковременны жизни тяготы

Для умеющих подождать…

Раскраснелись на ветках ягоды,

Листьям – падать, им – зимовать.

* * *

Скорбная последняя дорога

Выложена хвоей и цветами,

От порога дома до порога

Города любви за небесами.

Сколько б ни прожить – их всё немного –

Дней, ведущих нас в объятья Бога

После подведения итога…

Жизнь – дорога, смерть – опять дорога.

* * *

Умирает родной человек, разжимаются руки.

Небеса не слепы,