хрустнула пальцами. — Будет скверно, если его прикончу я. Все же нет чести в убийстве ребенка.

— Но ведь причина дуэли семей не просто детские свары? — уточнил я, бабушка вздохнула:

— Ты же знаешь, какой пост занимает Михаил Сергеевич Минин?

— Командующий элитными дружинами личной гвардии Императора, — ответил я. — Верховный командующий. Одна из самых высоких должностей в Империи.

— Его родич метит на место начальника охранки, — продолжила бабушка. — И этот вопрос встает все острее.

— Если же мы выиграем, отец перейдет на место командира гвардии, — догадался я, и бабушка кивнула:

— Все верно. Которое со временем займет твой друг Дмитрий Иванов. При помощи твоего отца, само собой.

Я промолчал. А бабушка продолжила:

— Минин заигрался и не оставляет нам выбора. К тому же, поданная Императору жалоба может быть рассмотрена без пролития крови.

— Вряд ли, если на кону стоит такое, — вздохнул я.

— На кону стоит куда больше, чем два поста, — строго поправила меня бабушка. — Честь семьи. Оскорбление, которое тебе нанесли на встрече под масками может быть смыто только кровью. Либо большим откупом и извинениями. Я знаю, что ты мог бы замять ситуацию через своих новых приятелей-кустодиев, но…

— Есть какие-то правила ведения боя, о которых мне надо знать? — уточнил я.

— Конечно, — Софья Яковлевна подошла к столу и вновь наполнила чашку чаем. — Никаких ударов в спину. Никаких ядов или подосланных убийц. Дуэли должны быть открытыми при секундантах. Количество бойцов, которые выходят на бой, должно быть равным с обеих сторон. Конечно, одна из сторон может попросить о продолжении боя с новым участником после поражения бойцов со своей стороны. И я очень надеюсь, что Минины пожелают повторить судьбу Щедриных. Тогда мы могли бы закончить все за день и вернуться домой к ужину. Но, к сожалению, память у людей длинная. И они будут нас изматывать ожиданием.

— Значит, надо их провоцировать, — предложил я.

— Вот ты этим и будешь заниматься. Твой отец тоже считает, что ты умеешь бесить своей подавляющей адекватностью.

— Неужели? — я улыбнулся.

— Я слышала, что вы с ним обедали. И, кажется, даже не побили посуду. Неужто нашли общий язык?

— Не знаю, — я пожал плечами. — Мне никогда не хотелось воевать с ним.

— Ты должен понять, что на Охоте тебе возможно придется стоять с ним плечом к плечу. Вы должны быть уверены друг в друге.

— Не сомневайся, — я вскинул голову. — Я могу считать его не самым хорошим отцом, но своего родича я не предам.

— Прозвучало почти как признание в любви, — раздался саркастичный голос, и я скривился, перед тем как обернуться.

Семья в сборе

В арке, ведущей из холла, стоял, холодно улыбаясь, Филипп Петрович. Он был облачен в белоснежный костюм, который подчеркивал бледность его кожи и заострившиеся черты лица. Мужчина пересек комнату и обнял княгиню, чтобы коснуться губами ее виска.

— Как ты? — глухо спросил он.

— Уже лучше, — отозвалась женщина с непривычной для меня слабостью и тут же приосанилась. — Ты опоздал, сын. Какие-то проблемы?

— Ничего, с чем я не могу справиться, — ответил он и повернулся ко мне.

— Нам ведь не обязательно обниматься? — холодно уточнил я.

— Не обязательно, — подтвердил Чехов и добавил. — Это ли не прекрасно?

Князь взял со стола мою чашку и приблизил к лицу, чтобы принюхаться к напитку.

— Ты уже принес клятву?

— Не ждать же вас, господин Чехов, — отмахнулся я. — Вам не привыкать пропускать важные моменты, которые случаются с вашими близкими.

— Что поделать, раз уж я глава семьи, приходится правильно расставлять приоритеты, — не остался в долгу мужчина. — Но я готов подать тебе платок, если он нужен.

Мне подумалось, что даже к лучшему, что старшего Чехова не было здесь, когда меня не держали ноги. Не хватало еще его язвительности в тот момент моей слабости.

— Итак, мы всей семьей едем за город, — продолжил начальник охранки. — Прямо как хотел Павел — всей семьей проведем выходные на природе. Разве не замечательно?

— Искупитель, дай мне сил, — выдохнул я.

Филипп вскинул брови.

— Ты стал верующим? Надеюсь, ты не прибился к сектантам?

— И каждое воскресенье хожу в храм, чтобы поставить свечу за своего отца. Надеюсь, что он не загорится однажды от моего рвения. А то неловко получится.

— Ну…- начал князь, но в комнате повеяло холодом.

— Хватит, — весомо потребовала княгиня и хлопнула в ладоши. — Если решили посоревноваться в злословии, то поберегите силы для Охоты. Используйте свой яд против наших врагов. Попробуйте мыслить холодно. Нам важно не допустить промашки. Нельзя недооценивать противника. На этом погорели многие сильные.

— Ты права, — тут же отозвался князь, но бросил на меня острый взгляд, который давал понять, что он не сожалеет о колкости.

— А что будет, если жалоба будет доведена до поединка? — уточнил я. — Нас мало.

— Что значит «если»? — сощурился Филипп. — Ты считаешь, что у нас нет шансов в открытом бою?

— Я не настолько наивен, как вы полагаете, князь, — я, наконец, смог подняться на ноги и поправить полы пиджака.

Когда наши глаза оказались на одном уровне, мне стало легче.

— Нас всего трое… — начал было я.

— Четверо, — поправил меня старший родич. — Ты запамятовал о моей супруге, которая также приглашена на Охоту.

— Она согласилась сопроводить вас?

— Нас. И ты напрасно недооцениваешь Маргариту Ивановну. Она довольно сильная воздушница. Мы хорошо работаем в паре и мой огонь…

— Избавьте меня от подробностей, — я скривился, и Филипп потемнел лицом.

— Извинись, — холодно потребовал он.

Но я промолчал, не отводя взгляда.

— Я вас двоих запру в склепе, — процедила бабушка и строго добавила. — На ночь. А может, даже на пару. Может, вам станет стыдно перед мощами предков за то, что ведете себя как два обиженных ребенка.

— Я не собираюсь спускать мальчишке оскорбления в сторону своей супруги, — холодно произнес Филипп.

— Мальчишка — твой сын, — напомнила ему Софья Яковлевна. — И если ты и твоя избранница не заслужили его