грань срыва работу по САИ. Сделано это явно по заказу определенных кругов ВПК США, жаждущих срыва договоренностей по ядерному разоружению. Все верно, Иван Иванович? — снова обратился зампред к начальнику ВГУ. — Я ничего не упустил?

— Нет, — выдавил руководитель контрразведки, и тихо добавил. — Нам надо исправить нашу ошибку. — Контрразведчик хотел еще что-то добавить, но зампред перебил его.

— Садитесь. Сейчас не время посыпать голову пеплом, надо в срочном порядке исправлять ситуацию. Какие будут предложения, товарищи? — обратился зампред к руководителям подразделений Комитета.

В кабинете заместителя Председателя КГБ СССР повисла тяжелая тишина, все присутствующие замерли в ожидании — кто решится принять на себя обязательства по спасению ситуации. Всем было понятно, что любой предложивший свое видение по локализации конфликта может оказаться ответственным за исполнение предложенного плана. Тишина сгущалась.

Зампред, казалось, мрачнел с каждой секундой, и наконец, не выдержав встал и грозно навис над столом, зная, что его массивная фигура в генеральском кителе производит сильное впечатление. Тяжелым взглядом обведя подчиненных, генерал остановился на Соболеве, и взорвался:

— Что ни у кого нет никаких мыслей? А почему молчит наша уважаемая экономическая контрразведка, которая должна была возглавлять работу по САИ, но самоустранилась и сейчас доблестный полковник Соболев, вместо предложений по исправлению ситуации продолжает прятаться за спины коллег.

Соболев встал, одернул пиджак и глядя прямо перед собой, молча ждал, когда зампред закончит свою обличительную речь.

— Вы не надейтесь Андрей Иванович, что мы оставим без внимания бездействие 6 Управления, — с плохо скрываемой угрозой в голосе продолжал зампред. — Пока контрразведчики бездарно пытались поймать самого успешного шпиона ЦРУ, чем, позвольте узнать занимались Ваши подчиненные и Вы сами товарищ полковник?

— Согласно плану контрразведывательной операции «Паритет», нашим 6 Управлением была создана аналитическая группа, — четко и внятно начал докладывать Соболев. Он уже собирался раскрыть весь замысел создания аналитической группы и операции «Вариант», но генерал его опередил:

— Мне сейчас не нужны ваши оправдания, полковник. Мне надо знать способны ли вы исправить ситуацию.

— Мы пытаемся…

— Я не желаю слышать никаких пустых обещаний, — гремел зампред. — В любом случае все здесь присутствующие понесут наказание за этот провал. У вас есть шанс спасти свои партбилеты, а значит и пребывание в рядах сотрудников КГБ СССР только в случае удачного завершения САИ. Я жду конкретных предложений.

Генерал хотел еще что-то добавить, но раздался зуммер телефонного аппарата.

На столе зампреда стояло порядка десяти телефонов, но он безошибочно поднял трубку секретной ВЧ-связи. Приглашенные на совещание высокопоставленные сотрудники КГБ, воспользовавшись, неожиданно представленной передышкой облегченно выдохнули. Зампред внимательно выслушал звонившего и обронив несколько приглушенных фраз завершил разговор, после чего обвел взглядом присутствующих и сказал:

— Сейчас мне будут звонить из ЦК КПСС, поэтому прошу покинуть мой кабинет. Обсудите сложившуюся обстановку у начальника ВГУ, подготовьте четкий и конкретный план по локализации ситуации. Жду вас с готовым решением в 17.00.

В кабинете начальника ВГУ, вместо выработки единого плана разгорелась перепалка между генералом Ивановым и начальником Третьего главка генералом Семеновым. Каждый из высоких руководителей хотел претендовать на роль спасителя операции "Паритет".

— Мы можем объявить этого ЦэРэУшника "персоной нон грата", — яростно утверждал военный контрразведчик.

— Находящийся на месте и являющийся руководителем операции полковник Уткин возражает против депортации агента ЦРУ, — не менее горячо заявил генерал Иванов.

— Это тот, который провалил там все на свете? — саркастически осведомился Семенов. — Вернется из Семипалатинска придется еще разбираться с этим вашим "профессионалом».

— Он совершил ошибку, но он грамотный контрразведчик, — встал на защиту подчиненного начальник ВГУ. — Уткин мотивирует свое предложение тем, что неоправданно резкие шаги в такой ситуации могут вызвать негативную реакцию с американской стороны. И я с ним согласен.

— Что ж он не думал до того, как провалил операцию? — не унимался Семенов.

— Уткин полагает, — не обращая внимания на замечания военного контрразведчика, продолжал генерал Иванов, — что Милнер уже "отыгранный" агент и предлагает сосредоточиться на плотной работе по двум другим известным нам агентам ЦРУ в американской делегации.

Соболев не слушал этой бесполезной полемики, а думал о том, как мало времени остается на спасение САИ и что еще можно предпринять в самое ближайшее время, чтобы переломить ситуацию. Он отдавал себе отчет, что сделать это практически невозможно, хотя именно сейчас хотелось уверовать в постулат, что безнадежных положений не бывает. Если рассматривать гипотетические возможности продолжения САИ, то даже учитывая позитивный настрой американских ученых, специалистов и политиков из лагеря "голубей", их оставалось ничтожно мало. Чем больше полковник думал об этом, тем очевиднее становилось то, что легальных методов спасти операцию "Паритет" не оставалось, и вся надежда сводилась к тому сможет ли «Омега» осуществит операцию «Вариант».

К такому важному выводу Соболев пришел, незадолго до того, как всех присутствующих на совещании у начальника ВГУ, снова пригласили к зампреду.

19.22 (С) — 16.22 (М) Семипалатинск

Рязанцев обошел старинное здание Центральной аптеки Семипалатинска и вошел со двора через служебный вход. Двигаясь по довольно узкому коридору, поздоровался с вахтершей, сидевшей за небольшим столиком с телефоном и пройдя мимо двух закрытых дверей проник в кабинет, принадлежащий старшему провизору Цареградской Анне Андреевне. Капитан держал в руках букет цветов и готовился произнести что-то в виде торжественного приветствия, но хозяйка кабинета отсутствовала.

Капитан подождал пару минут и когда уже принял решение пойти на поиски Цареградской, она появилась на пороге.

— Привет эскулапам! — бодро поприветствовал вошедшую Рязанцев

— Я предпочитаю, чтобы меня причисляли к последователям Асклепия, — холодно ответила красивая стройная блондинка с шикарной львиной шевелюрой и надменным взглядом.

— Вы можете поклоняться кому угодно, а я преклоняюсь перед вами, божественная Анна Андреевна, — стараясь казаться искренним мажорно произнес капитан и церемонно преподнес Цареградской букет.

— Пафосно, но фальшиво, как все, что связано с вашими органами, — надменно отреагировала Анна Андреевна, приняв букет и небрежно бросив его на стол.

— Вы разбиваете мне сердце, — начал Рязанцев, но уловив недовольный жест Цареградской, понял, что с водевилем пора заканчивать. Приняв серьезный вид, капитан продолжил, — Анна Андреевна вы уже не раз оказывали нам неоценимую помощь. Руководство и начальник нашей поликлиники лично, высоко оценивают вашу благосклонность, шлют вам большие приветы и слова признательности, а также выражают надежду, что вы еще один раз сможете нас выручить в критической ситуации, в которой мы оказались не по глупости нашей, а по проискам врагов наших…

— Султан мне звонил, — перебила Цареградская, — но ничего не говорил про помощь какому-то балаболу. У меня нет времени, Максим, что тебе нужно?

— Нам необходимо очень хорошее снотворное, которое не имеет ни цвета, ни запаха, ни вкуса,