— Вы же в курсе всего, что происходит в нашем управлении. И я полагаю, что переживаете сегодняшнюю ситуацию так же остро, как и все мы? — начал издалека Максим.

— Я ничего не знаю и знать не хочу обо всех этих ваших оперативных делах. Мое дело лечить. Что ты тут вообще начинаешь? — сдержанно возмутился подполковник.

— Султан Орынтаевич, давайте не будем рассказывать друг другу сказки. Сейчас на это нет времени. Мне необходимо ваше содействие, чтобы помочь нашей управе.

— Я сейчас наберу Еркенова…, — с угрозой пообещал Абраев.

— Не надо себя утруждать. И не надо лишний раз тревожить Турлыбека Амантаевича. Когда я выручал вашего племянника, я никому не звонил и ничего не рассказывал, — капитан выдержал паузу и напомнил, — А вы мне обещали при случае оказать любую помощь. И вот пришло время, когда вы сможете выполнить свое обещание.

— Что тебе нужно?

— Не мне, а нам, нашей конторе и нашей стране, — Рязанцев сделал паузу, и понизив голос, продолжил, — Мне нужно, чтобы вы попросили одного из своих знакомых, чтобы он, не задавая лишних вопросов изготовил качественное снотворное.

— Всего-то? — облегченно выдохнул подполковник. — Давай рецепт.

— Рецепта нет.

— Как называется препарат? Если он есть в городе, то тебе его привезут.

— У него пока нет названия. Мне нужно снотворное с определенными параметрами, которое может приготовить только очень талантливый фармацевт.

— Ты уверен, что в нашем городе есть такой человек? — усмехнулся Абраев.

— Абсолютно, но давайте не будем сейчас играть в фанты…

— Я не могу так просто кому-то позвонить и попросить того не знаю, чего и…

— Султан Орынтаевич, мы с вами не на базаре. Я сказал все, что могу сказать. И мне не хотелось бы еще раз напоминать о вашем обещании.

— Хорошо, посиди здесь попей водички, я сейчас из кабинета кое-кому позвоню, проконсультируюсь.

— Надеюсь вы не собираетесь звонить Турлыбеку Амантаевич или кому повыше, а то боюсь это будет ваш последний звонок в этой должности, — напомнил капитан.

— Тебе не кажется, что ты слишком наглеешь, Максим? — угрожающе поинтересовался подполковник.

— Поверьте, Султан Орынтаевич, сейчас действительно очень сложная ситуация и, если вы не поможете. Нам не поможет уже никто. Вы же понимаете, на что способен человек попавший в практически безвыходную ситуацию. Поэтому прошу вас поймите и простите мне мое поведение. И чтобы не превращать весь этот фарс в трагедию вы просто отсюда позвоните Цареградской Анне Андреевне и попросите ее помочь мне.

— Откуда ты знаешь… ее?

— Я учился с ее сестрой в одном классе… Но это другая история. О ваших высоких медицинских отношениях с талантливым фармацевтом я тоже немного знаю, но в силу некомпетентности в сфере фармакологии не считаю нужным об этом говорить. Поэтому звоните отсюда. Я пока выйду и посижу в вашем кабинете. Когда договоритесь позовете.

15.30 (М) — 18.30 (С) Москва КГБ СССР

Каждый из начальников, присутствующих в кабинете зампреда, осознавал меру собственной ответственности за провал в Семипалатинске, поэтому все напряженно ждали начала совещания и старались как можно тише раскладывать документы.

Зампред казался внешне спокойным и деловитым. Соболев знал, что он настоящий профессионал, не из партнабора и умеет сдерживать свои эмоции. На самом деле, про себя, зампред крепко по-мужицки материл зарвавшихся деятелей из Второго Главка. Вместе с тем, он понимал, что проклятиями дела не исправишь и надлежит выработать действенные меры по локализации последствий провала операции ВГУ.

— Положение не просто сложное, а архисложное, — стараясь быть сдержанным, начал зампред, но после небольшой паузы, резко повысил голос и продолжил, не сдерживая эмоций, — наша страна поставлена перед угрозой срыва важнейших для СССР договоренностей. Многомесячные труды наших дипломатов и ученых могут быть перечеркнуты глупостью отдельных сотрудников нашей доблестной контрразведки. — зампред, выразительно посмотрел на начальника ВГУ.

— Кто организовал и руководил операцией по проникновению в номер разведчика ЦРУ?

Начальники ВГУ и военной контрразведки переглянулись, и первый неохотно ответил:

— Руководитель американского отдела полковник Уткин.

— Где он был? — после паузы взорвался генерал, — когда его…, — зампред запнулся будто забыл все правильные слова и свирепо посмотрел в сторону притихших контрразведчиков.

— Он был в семипалатинском штабе, — тихо, не поднимая головы, ответил начальник ВГУ, — руководил операцией.

— Нормально…, — заметил зампред таким тоном, что у сидевших за столом мороз пошел по коже. И видимо совладав с эмоциями, неожиданно спокойно продолжил, — Значит вот так мы работаем. ЦРУ делает на нашей территории все, что заблагорассудится, а наша доблестная контрразведка им помогает. — Присутствующие офицеры, казалось, были готовы провалиться вместе с документами, до внутреннего ядра Земли.

— В общем, много говорить нет смысла и времени, надо исправлять ситуацию, если это еще возможно. Иван Иванович, — обратился зампред к начальнику ВГУ, — я хочу услышать ваши конкретные предложения.

— К сожалению, мы не получили от разведки своевременных данных о готовящемся прилете в СССР в период проведения САИ одного из лучших разведчиков ЦРУ Джона Милнера. Последний известен как мастер проведения острых разведывательных акций на территории стран дружественных Советскому Союзу (в том числе Вьетнам, Куба, Никарагуа, Афганистан). Наши оперативники провели анализ деятельности Милнера и пришли к выводу, что он прибыл в СССР для проведения важной разведывательной акции. Мы полагали, что в процессе операции сможем разоблачить Милнера и прекратить его деятельность против СССР. Однако, мы ошиблись в тактике…, — мрачно констатировал начальник ВГУ.

— Вас провели как слепых котят, вы пошли на поводу у ЦРУ. Американцы «просчитали» все ваши шаги и теперь по вашей милости авторитету Комитет нанесен серьезный урон, — перебил зампред генерала контрразведки.

— Да, мы ошиблись, — согласился Иванов, — И я как руководитель контрразведки готов нести ответственность…

— Вы не о том говорите, генерал, — холодно сказал зампред и поморщился как от острой зубной боли. — Меру ответственности каждого из здесь сидящих определит Председатель, а возможно и Политбюро. Но это будет позже, а сейчас надо срочно искать пути по исправлению ситуации. На данный момент мы имеем провал вашей, — он выразительно посмотрел на начальника контрразведки, и четко повторил, — вашей, Иван Иванович, самодеятельной, авантюрной и бездарной операции, которая ставит на грань прекращения совместные советско-американские испытания на нашем ядерном полигоне, со всеми вытекающими отсюда негативными политическими последствиями. В том числе, громкий международный скандал и продолжение изматывающей для нашей экономики гонки ядерных вооружений. — Последнее предложение зампред произнес с особенным надрывом, еле сдерживая охватившую его ярость. Данное обстоятельство почувствовали все его подчиненные и замерли в ожидании дальнейшего эмоционального взрыва. Однако зампред сделал паузу и сдержанно продолжил. — Полагаю, всем присутствующим понятно, что ЦРУ при безголовом попустительстве наших доблестных контрразведчиков осуществило успешную операцию, поставившую на