Только познакомимся. Общаться я с твоим, как его… Маликом… не собираюсь.

Дашка счастлива, во-первых, потому что ей удастся познакомиться с Маликом, во-вторых потому, что я с Маликом общаться не буду — как-никак одной «соперницей» меньше.

Я завожу собаку домой, а потом больше часа мы с Дашей гуляем по двору, в ожидании прихода Малика. Он куда-то ушел со своим другом Максимом. Всякий раз, когда я порываюсь пойти домой, Дашка уговаривает меня:

— Ну совсем чуть-чуть ведь осталось. Они вот-вот придут, — и я остаюсь…

Наконец, в темноте появляются две фигуры. «Идут», — шепчет Дашка и тащит меня на скамейку около подъезда Малика. Мы присаживаемся и делаем вид, что выбрали именно эту скамейку абсолютно случайно, и что нам дела ни до кого нет.

Ребята все прекрасно понимают и подходят к нам:

— Девушки, можно с вами познакомиться?

Дашка польщена тем, что ее, 12-летнюю девчонку, назвали девушкой и на одном дыхании выговаривает:

— Да! Меня зовут Даша. Это Аня. А вас как зовут?

Ребята представляются. Потом мы болтаем еще около получаса, и я начинаю собираться домой. Дашке мама не разрешает гулять одной так поздно, и ей приходится идти со мной.

— Ну, как тебе? Правда, они классные? — спрашивает меня Дашка, пока мы идем.

— Не знаю. Мне не понравились. Этот Малик слишком много о себе думает. Вы все бегаете за ним, вот он и возомнил о себе невесть что. А Максим… ну он, по-моему, лучше, но все равно он мне не нравится. Так что, Даш, ты, конечно, общайся, дружи с ними, а я не собираюсь. Мне и своих друзей хватает.

Знала бы я тогда, что пройдет совсем немного времени и этот Малик станет одним из моих самых лучших друзей.

Француз

Сегодня у меня был длинный день. С утра я отсидела семь уроков в школе, потом еще два часа во Французском культурном центре. Вечером, когда я, наконец, пришла домой в надежде отдохнуть и, может быть, сделать домашнее задание, папа предлагает мне поехать с ним в ресторан. Там будет француз, который приехал заключать какой-то контракт с авиакомпанией. Отказаться от перспективы пообщаться с французом я просто не могу, ведь мне нужно совершенствовать мой французский. Вы когда-нибудь собирались в ресторан за пять минут? Мне пришлось. Блузка, пиджак, мамины брюки (своих у меня нет — я ношу только джинсы), туфли на платформе, чтобы казаться выше — вот я и готова. На ходу поливаю себя духами и бегом спускаюсь к машине. Пока мы едем, я думаю: интересно, какой он, этот француз? Перед глазами встает образ из книжки «Le francais moyenne» — среднестатистический француз. Он маленького роста, у него волнистые темные волосы, и нос, как клюв у орла. Пока я думаю, мы подъезжаем к ресторану. Заходим внутрь полутемного помещения, и я начинаю глазами искать француза. Но среди посетителей нет никого, кто хоть сколько-нибудь походил бы на мой книжный образ. Мы подходим к нашему столу, и среди знакомых лиц летчиков, я замечаю одно, которое раньше мне не встречалось.

— Папа, это и есть француз? — шепотом спрашиваю я,

Да, — кивает папа,

— Но он же не похож на француза! — говорю я, удивленная желтой кожей и узкими глазами французского бизнесмена.

— Он француз китайского происхождения. Лей Зенг, — и папа представляет нас друг-другу.

На вечер меня сажают рядом с Леем. Я очень довольна соседством и весь вечер разговариваю с Леем на французском, переходя на английский только тогда, когда не могу подобрать слов.

Домой я уезжаю в восторге: ведь это первый француз, с которым мне удалось поговорить, кроме того, завтра мы с папой пойдем показывать Лею город, и мне опять удастся попрактиковаться.

Назавтра мы едем в центр города. Встречаем Лея около гостиницы «Узбекистан» и идем по более или менее стандартному туристическому маршруту: Сквер Амира Тимура — там стоит памятник национальному герою верхом на коне. Именно на коне — это хорошо видно, если обойти памятник сзади. Скульптор не пренебрегал деталями. Площадь Независимости, на которой теперь стоит глобус Узбекистана. Старый город — огромный базар, где можно недорого купить любые сувениры и украшения. Медресе — мусульманское учебное заведение, где студенты живут в маленьких кельях, в которых помещается только кровать, стол и унитаз. Мы гуляем по всему городу.

Все это время проходит в оживленных беседах. Папа разговаривает с Леем на английском, а я на французском. С папой я разговариваю тоже по-английски. Говорить по-русски в присутствии человека, не понимающего этого языка, по крайней мере, невежливо.

Лей постоянно шутит, рассказывает разные истории. Я стараюсь не отстать и поведать ему как можно больше про наши Ташкентские достопримечательности. Он рассказывает и про себя тоже. В 18 лет он уехал из бедной провинции Китая в поисках лучшей жизни. Во Францию он приехал со ста долларами в кармане, зная всего три слова по-французски. Работал то там, то тут. Сейчас у него крупная компания, в распоряжении которой находятся авиа-тренажеры, на которых учатся пилоты из многих стран.

Я смотрю на Лея с восхищением. Он добился всего в этой жизни сам!

После посещения достопримечательностей мы идем кушать шашлыки в маленьком кафе около речки. Я пытаюсь научить Лея говорить слово «шашлык», но у него получается только что-то вроде «счастьликь».

Перед тем как попрощаться мы обмениваемся сувенирами. Мы с папой дарим Лею маленькую керамическую фигурку узбека, жарящего шашлыки, а Лей дарит мне французские духи и шейный платок…

По дороге домой я считаю: «Через чтыре года мне будет восемнадцать, а ему сорок четыре… в принципе он будет еще довольно молодым…»

Ежевика

Новенького — уже не помню, как его звали — в нашем классе невзлюбили сразу. На это были вполне веские причины. Во-первых, новенький заявился к нам нежданно-негаданно посреди учебного года. Во-вторых, он был несколько глуповат. Возможно, мы бы охотно простили ему вышеперечисленные прегрешения, если бы не было третьей причины. Новенький попросту вонял. Казалось, что про то, что существует мочалка и мыло,