на Антарктическом полуострове - территорией, лежащей ниже 50° южной широты и между 20° и 80° западной долготы. В 1917 году Великобритания уточнила свои притязания, заявив, что эта суверенная территория простирается до самого Южного полюса. Все эти территории были названы зависимыми Фолклендскими островами и находились в ведении губернатора островов. Еще в 1841 году Великобритания заявила о своих претензиях на Землю Виктории в восточной Антарктиде, примыкающую к морю Росса, а в 1923 году своим указом в Совете (еще одним фиатом) определила территорию самой Зависимой территории Росса, передав ее в ведение губернатора Новой Зеландии. В 1930 году к претензиям была добавлена Земля Эндерби - кусочек северо-востока континента, простирающийся до полюса. Земли Виктории и Эндерби были переданы Австралии в 1933 году.

Во время Второй мировой войны Великобритания провела секретную операцию под кодовым названием "Табарин", создав базу на своей антарктической территории якобы для обеспечения разведки и получения метеорологических данных в регионе, но с дополнительной целью подкрепить свои притязания на суверенитет из-за недавних шагов Аргентины и Чили по оформлению своих собственных притязаний на ту же территорию. Табарин превратился в Службу по изучению зависимых территорий Фолклендских островов, которая теперь называется Британской антарктической службой.

Один британский политик, в частности, воплощает в себе отношение, реализованное в этих утверждениях: Леопольд Амери, министр по делам колоний в течение большей части 1920-х годов и всю свою политическую жизнь убежденный империалист. Он считал, что "вся Антарктика в конечном итоге должна быть включена в состав Британской империи, и что, хотя еще не пришло время публично заявлять о своих претензиях на все континентальные территории, следует проводить определенную и последовательную политику расширения и утверждения британского контроля с целью в конечном итоге сделать его полным". Даже если бы коллеги Амери полностью разделяли эти амбиции, реалии уже были против, ведь в 1924 году Франция заявила о своих притязаниях на Землю Адели - клин, простирающийся вглубь от берега Южного океана до полюса между двумя районами Австралийской Антарктиды, Землей Георга V и Землей Клэр. Норвегия официально оформила свои притязания в 1939 году, назвав ее Землей Королевы Мод, за ней последовали Аргентина в 1940 году и Чили в 1943 году. Эти претензии подкреплялись историческими фактами: французский морской офицер Жюль Дюмон д'Юрвиль во время второго плавания своего корабля "Астролябия" в 1837 году коснулся Антарктиды и назвал пингвина Адели в честь своей жены. Норвежец Карл Ларсен в 1894 году открыл ледяной шельф Ларсена и основал китобойную станцию на необитаемом британском острове Южная Георгия. А Роальд Амундсен в 1911 году опередил Роберта Фалькона Скотта и достиг Южного полюса 14 декабря того же года.

После того как возможность претендовать на весь континент исчезла, Великобритания решила, что лучший способ закрепить свои притязания - убедить США установить свой флаг в пока еще невостребованном регионе Антарктиды - Тихом океане. Несмотря на то, что именно офицер американского флота, лейтенант (впоследствии адмирал) Чарльз Уилкс, чья экспедиция 1840 года установила, что Антарктида - это континент, США не проявляли особого интереса до 1920-х годов, когда они отправили первую из нескольких исследовательских экспедиций, а в 1924 году - в год, когда Франция предъявила претензии на Землю Адели - заявили, что выступают за политику "открытых дверей", при которой Антарктида никому не принадлежит, но доступна для всех. Отказ США присоединиться к их клубу разочаровал семь стран-претендентов, поскольку, если бы США согласились, их претензии были бы еще больше защищены. Отказ США усилил неопределенность для всех них.

Ситуация неопределенности послужила толчком к написанию книги Э. У. ("Билл") Хантера Кристи "Проблема Антарктики", опубликованной в 1951 году. Хантер Кристи имел все шансы увидеть трудности из первых рук. После Кембриджа и службы на войне, во время которой он был тяжело ранен и выбыл из строя в 1944 году, Хантер Кристи поступил на службу в Министерство иностранных дел и прослужил в нем несколько лет, прежде чем приступить к своей основной карьере барристера. Во время работы в Министерстве иностранных дел он был направлен в британское посольство в Буэнос-Айресе, где, чтобы противостоять аргентинским претензиям на Фолклендские острова, ему было поручено изучить историю островов. В процессе работы он обнаружил, насколько непростой стала ситуация в свете претензий на суверенитет Антарктиды, выдвинутых Чили и Аргентиной во время войны, когда они считали, что Британия отвлечена борьбой с державами Оси (их действия послужили толчком для британской операции "Табарин"), а также настойчивых требований Хуана Перона уступить Фолкленды Аргентине. Он был прав: решимость двух южноамериканских государств оторвать британские пальцы от своих соседей и самой Антарктики имела аналог в антиколониальных движениях в Индии и почти везде в угасающей империи.

Хотя отстаивать свои права на претензии в регионе ниже 50° южной широты было обременительно для Великобритании в ее тяжелом послевоенном финансовом положении, усугубляемом множеством сохраняющихся колониальных обязательств по всему миру, она была твердо намерена сделать это, и поэтому в 1955 году обратилась в Международный суд за признанием своих суверенных претензий в регионе и заявлением о том, что чилийские и аргентинские "притязания" нарушают международное право. Чили и Аргентина приняли стратегию отказа признать юрисдикцию суда в этом вопросе; в 1956 году, уведомляя об изъятии этого вопроса из списка дел, суд заявил: "Des réponses reçues depuis lors de ces Gouvernements, il résulte qu'ils ne sont pas disposés à accepter la compétence de la Cour en la matière" ("Из ответов, полученных с тех пор от этих правительств, следует, что они не готовы признать юрисдикцию Суда в этом вопросе"). Если бы оба государства были так "настроены", они бы тем самым согласились быть связанными выводами суда, а этого - возможно, предполагая вероятный исход - они не сделали.

Еще больше осложнило ситуацию то, что послевоенный интерес Советского Союза к региону неожиданно возрос. США и Великобритания предполагали, что Москва сосредоточена на своих обширных арктических территориях, но ее заявление об интересе, отказ признать суверенные претензии "полярной семерки" и оставление открытой возможности предъявить собственные претензии позднее не только вызывали беспокойство, но и усиливали давление на США, чтобы сдержать претендующие страны - своих союзников - от более серьезных столкновений друг с другом.

В эту напряженную ситуацию вовремя пришло спасение: предложение о годичном международном геофизическом проекте по образцу Международных полярных годов 1882-3 и 1932-3. В результате Международный геофизический год (МГГ) 1957-8 годов сделал возможными переговоры о заключении Договора об Антарктике. Эти переговоры начались в 1959 году, через год после успешного завершения МГГ.

Стоит