варианты открытыми на будущее, с прицелом на возможность увеличения добычи ресурсов и выдвижения требований суверенитета, позволяющих развивать Антарктику в коммерческом и промышленном плане. САР существует для того, чтобы закрывать такие возможности; поэтому здесь мы видим повторение старой истории о том, как отдельные стороны защищают свои собственные интересы, лавируя, чтобы противостоять этой цели.

Можно привести еще множество примеров трудностей, с которыми сталкивается знаменитый Договор об Антарктике, но и того, что было сказано, более чем достаточно, чтобы понять, что даже самые лучшие международные усилия по достижению согласия относительно того, как управлять "общими интересами" (если не сказать сильнее) человечества, уязвимы перед слишком распространенными факторами коммерческих и национальных интересов, представляющих собой бомбы замедленного действия, которые могут разрушить такие соглашения, и на протяжении истории очень часто так и делали. Напряженность, которая кипит за пределами Антарктики, до сих пор не выливалась ни в военные столкновения на антарктических льдах, ни в открытое и грубое нарушение условий соглашений САР на самом континенте, хотя за десятилетия, прошедшие после подписания договора в 1961 году, в прилегающих районах действительно происходили вооруженные конфликты - между Чили и Аргентиной на островах у южной оконечности Америки и между Аргентиной и Великобританией на Фолклендских островах. Вопросы суверенитета, поставленные на карту в этих столкновениях, не являются независимыми от вопросов, касающихся самого Антарктического континента, поэтому тот факт, что последние находятся лишь на холодном (чтобы сделать двойной каламбур, касающийся и географии, и международных отношений) хранении, и что другие крупные стороны имеют амбиции, которым будет способствовать увеличение практической доступности ресурсов Антарктики, показывает, что даже это самое знаменитое из международных соглашений не дает гарантии, что анархия собственных интересов, которая является международным порядком, и неумолимое давление стремления к прибыли не одержат верх над ним.

Южный океан является рыбным ресурсом и переживает трагедию общего пользования. Континентальная Антарктида еще не стала полем коммерческой конкуренции, но, как следует из вышесказанного, нет никаких гарантий, что она не станет таковым со временем, возможно, уже в 2048 году, когда закончится нынешний мораторий на добычу. Южный океан - ужасный пример того, что происходит, когда общий ресурс открыт для коммерческой эксплуатации, и что может произойти на самом континенте. Поэтому уместно рассмотреть пример усилий по превращению морей и океанов в арену международных соглашений, учитывая, насколько это актуально для размышлений о том, что может произойти в космосе. Этому посвящена следующая глава.

 

3. Открытые моря и глубокие океаны

В качестве примера проблем, возникающих, когда общий ресурс становится полем коммерческой конкуренции - а затем слишком быстро и слишком часто обостряется государственная конкуренция, учитывая, что государства быстро отстаивают и защищают права своих торговцев, когда последним угрожают конкуренты, - достаточно взглянуть на море.

Семьдесят процентов поверхности Земли покрыто морями. Они затмевают человека и его деятельность, даже самую масштабную. Огромные просторы океанов, их глубины - словосочетание "бездонная глубина", обозначающее их самые глубокие части, леденит кровь, - бури, бушующие в них, и эрозионная сила, с которой они обрушиваются на континенты, делают их неуязвимыми для человеческих действий. Поэтому удивительно думать, что человечество уничтожило рыбные популяции планеты, почти довело до вымирания виды китов, загрязнило моря всем - от микропластика до мусора и сточных вод, захламило их дно ржавеющими остовами затонувших кораблей и неразорвавшимися боеприпасами, сделало из них поля боя, изменило их течения за счет потепления атмосферы, отравило коралловые рифы, сократило морское разнообразие - словом, нанесло океанам столько вреда, и все это во имя прибыли.

Договор, заключенный ООН в 2023 году после десяти лет переговоров, неофициально (поскольку на момент написания статьи еще не ратифицирован) известный как "Договор открытого моря" - его официальное название "Соглашение в рамках Конвенции ООН по морскому праву о сохранении и устойчивом использовании морского биологического разнообразия в районах за пределами национальной юрисдикции" - призван поставить около тридцати процентов мирового океана под режим экологических гарантий. Целью является создание "морских охраняемых районов", периодических встреч сторон договора и механизмов, обеспечивающих соблюдение его положений. Это "инструмент" Конвенции ООН по морскому праву (UNCLOS), принятый в 1982 году, то есть официальное дополнение к этой Конвенции. Эволюция Конвенции 1982 года и Соглашения 2023 года является наглядным примером того, как трудно достичь международного согласия, когда на пути стоят экономическое давление и суверенитет; и Конвенция, и Соглашение заняли много лет.

Процесс подведения взаимодействия человека с морем под определенную форму права начался задолго до ЮНКЛОС - более того, еще в глубокой древности. Некоторые историки права рассматривают часть Кодекса Юстиниана VI века н. э., известную как Пандекты (сборник законов и правовых мнений, предшествовавших реорганизации Юстинианом юридического корпуса Восточной Римской империи), как сохранившую элементы начала первого тысячелетия до н. э., поскольку в ней римский юрист III века н. э. Юлий Паулюс упоминает древний Lex Rhodia, "Родийский закон" или "Закон Родоса", возникший у финикийцев и регулирующий общую ответственность в случае потерь на море. Но уже гораздо позже, начиная с XV века, когда португальские и испанские мореплаватели вызвали небывалый ранее размах морской деятельности в области разведки и торговли - первой в интересах второй, положив тем самым начало европейской глобализации, переместив навигацию из прибрежных вод в открытое море, - возникла необходимость в осмыслении права в этой области, поскольку соперничество быстро сделало моря объектом спора между морскими государствами.

Папская булла Inter caetera от 1493 года, которая "подарила" Испании мир к западу от 46°30' широты, разрешила испанцам считать Тихий океан своей собственностью, поэтому они объявили его mare clausum, закрытым морем, запретив доступ всем остальным, и даже послали военные корабли патрулировать Магелланов пролив, чтобы не дать кораблям других стран обогнуть Горн и войти в него. Это противоречило интерпретации, которую Португалия дала паре более ранних папских булл, датированных 1436 и 1455 годами и известных под названием Romanus Pontifex, в которых португальцам, похвалявшимся за борьбу с мусульманами и предписывавшим им отдавать всех захваченных в вечное рабство, предоставлялось исключительное право торговать и ловить рыбу у берегов любой обнаруженной земли. Исследования и торговля вдоль западного побережья Африки обеими нациями неизбежно приводили к трениям, которые усугублялись тем, что португальцы считали, что буллы дают им исключительные права на Ост-Индию, в то время как испанцы считали себя владельцами Филиппин (названных в честь Филиппа II Испанского и "открытых" Лопесом де Вильялобосом в 1452 году).

К началу семнадцатого века, когда голландское и английское судоходство уже давно смешалось, организованная мысль по этому вопросу назрела. Голландский юрист Гуго Гроций, "отец международного права", опубликовал в