Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Давай кофе. Все равно ночь не спать, – безразлично отвечает, присаживаясь на стул.
– Почему?
– Работы много.
– Помню, ты работала раньше в фармацевтике?
– Хм… полгода назад я уволилась оттуда. Теперь работаю в другой отрасли.
Наш непринужденный разговор о прошлом, настоящем все равно пахнет чем-то невкусным. Мое любопытство напускное, а ответы Ксении настолько завуалированы, не терпится быстрее закончить разговор.
Зря ей тогда звонила. Мне не нужно было спрашивать у нее про Макса и вообще лезть с этими дурацкими папками. Я виновата в том, что с каждым днем моя жизнь крутится в обратном направлении.
– Слышала, что сейчас государство активно поддерживает заводы по производству калийно-фосфатных удобрений?
Сглатываю большой глоток чай, чуть не подавившись. Он как горькая полынь стекает по стенкам гортани, в горле першить начинает, а глаза предательски слезятся.
Странный разговор. Очень. Не то чтобы я хочу про масштабные скидки в “Золотом яблоке” говорить, но удобрения? Серьезно?
Семья Кречетова всегда была поехавшей, но настолько?..
– Да, что-то слышала.
Оскар говорил с кем-то по телефону о таких заводах несколько раз. Но об этом умалчиваю. Мы не подруги, чтобы я стала откровенничать и упоминать своего жениха в присутствии сестры бывшего мужа.
– Ну вот я работаю теперь в компании, владеющей несколькими такими заводами.
– Круто! Поздравляю.
Снова глоток. Чая осталось на дне, а я никак не начну разговор.
Оказывается, это сложно – говорить о том, что тебя волнует, особенно когда сложно сформулировать мысль, вьющуюся беспрестанно в голове.
– Так зачем ты меня звала, Оля?
– Поговори с братом, чтобы перестал меня донимать, – резко произношу, истекая потом от напряжения.
В глаза ее впечатываюсь, стараясь считать реакцию и эмоции.
– А разве ваши отношения не закончились два года назад? – с той же резкостью отвечает мне.
Между нами вспыхивает явное напряжение. Имя ему Максим.
– Послушай, – чуть смягчается, – ваша любовь прошла. Так бывает. Оставь его. У него… девушка есть. Хорошая. Возможно, и свадьба скоро будет.
Меня режут на живую, не применяя даже легкого анестетика. Медленно разрезают все слои кожи, мышцы, доходят до кости и одним движением вонзают острие ножа.
“Любовь прошла”.
“Девушка есть”.
“Свадьба”.
Меня не должно это трогать. Ни на грамм.
Но я еле стою на ногах. Выдавливаю смазанную улыбку, больше похожую на движение губ человека после инсульта.
– Мы просто сцепились. Макс давит на мою больную точку, я на его. Пришлось пригрозить компроматом, – зачем-то рассказываю.
Чтобы как-то оправдать наши встречи? Наши слова?
– Уау, всю жизнь знаю брата, и у меня нет ни одного компромата на него. Правда, есть чем припугнуть Макса?
В глазах неподдельный интерес. Какой-то ядерный, опасный. Он слепит меня, выжигая сетчатку. Передо мной картинка расплывается, лишь красные объемные круги вырисовываются. И подкатывающая тошнота в желудке, которая заставляет чуть сгорбиться.
– Есть. Документы одни. Скопировала, когда была зла на него. Ну, и сохранила.
От стен моей кухни отбивается сердечный ритм. Грудную клетку стискивают ребра.
Я, наверное, сошла с ума, раз прошу о таком его сестру. Но видеться с ним, пока мы не решим все безумие, которое сами и заварили, больше нет ни сил, ни желания.
– Хорошо, я помогу. Но ты обещаешь закончить ваши отношения и никогда не появляться в его жизни. Дай ему свободу.
Мгновенно бросает в жар, и пот ручьями выталкивается из пор на спине. Ткань домашней футболки липнет к коже, образуя некрасивые влажные следы.
Выражение “кожа пылает” воспринимается теперь буквально.
– Тем более, ты сама вот-вот замуж выйдешь.
Обнимаю себя руками, затравленно опуская взгляд на плитку. Моя вина перед Оскаром нарастает с каждой минутой. Он ведь просил не видеться с бывшим за его спиной. А я ослушалась.
– Откуда знаешь?
– Хм…
Ответа нет.
Оскар Брандт – довольно известная личность. Не медийная, конечно, но в бизнесе он давно. Думаю, и информацию о личной жизни в каких-то изданиях нет да нет, но публикуют.
Ксения уходит через несколько минут после нашего с ней уговора, пока я разбираюсь на кухне и тупо смотрю в окно. Уходит спешно, но уверенно. Мы даже не прощаемся.
Я теперь вдвойне глупо себя чувствую. Да и осадок после разговора какой-то тухлый, неприятный.
глава 9
Оля.
Всю неделю после нашей встречи с Максом и последующим разговором с Ксенией я сижу на иголках. Постоянно чего-то жду. Невыносимо.
Стоит телефону зазвонить, все внутренности превращаются в камень и бахают вниз с огромной скорости. Самый настоящий камнепад.
– Ты даже сегодня на обед не ходила, Оль! – ругает Камилла, моя коллега, сидящая по правую руку от меня.
– Последнее время аппетита нет, – невнятно говорю, надеясь, что никто не расслышит. Вступать в диалог тоже нет никакого желания.
– Может, случилось что?
Может, и случилось. Да, так и есть. Бывший муж со мной случился, после встречи с которым я сама не своя.
Как старые засохшие раны вновь повредить. Говорят, травмы никогда не заживают полностью. В какие-то моменты они дают о себе знать.
Душевная травма же тоже по праву считается травмой? Мне при расставании было очень больно. Невыносимо. Хоть с крыши прыгай от одиночества, обиды и растоптанных чувств.
– Все в порядке. Устала.
Не прощаясь, забираю сумку, одеваюсь и ухожу с работы раньше положенного.
На улице вьюжит, и снег залетает за воротник. Снежинки, касаясь горячей кожи, мгновенно тают, ошпаривая секундным холодом.
До метро мне идти пару кварталов. Можно было бы, конечно, и на такси доехать до дома. Но хочется чувствовать этот долбаный снег за