Елизаветой Павловной тоже дается ей тяжело. Но у нас есть опыт прошлых ошибок, и сейчас мы уважаем желания другого, и даем ему право быть вот таким вот неидеальным засранцем. Или засранкой.

До дома добираемся уже к вечеру, собрав, конечно же, все пробки. Хорошо, дети на обратном пути не спали, иначе бы их не утолкали в ночь.

Они засыпают, а мы с Максом заваливаемся на кровать и устремляем взгляд друг на друга.

Секунда растягивается в бесконечность.

Дыхание останавливается, когда муж тянется ко мне и убирает прядь волос за ухо. Его руки слегка подрагивают, а в каждом его касании столько нежности, что сердце увеличивается в объеме.

– Спасибо тебе.

– За что? – не понимаю. Взглядом ищу ответы в его глазах.

– За сегодня.

– Ты же не хотел?

– Знаю, но как увидел, как мы все вместе… Как мама с папой и детьми, как ты с Миркой, а потом со Славкой… Не знаю. Я почувствовал себе живее и счастливее, потому что у меня есть все, о чем можно только мечтать.

– Я сейчас заплачу, Макс.

– А я успокою, – серьезно отвечает, и плакать хочется сильней. От счастья.

Муж подминает меня под себя и целует в губы. С напором, жадно, будто у нас только это мгновение и есть.

Отвечаю с любовью, впускаю его в себя. С каждым вдохом завишу от него все больше и больше. До разрыва всех чувств на осколки.

– Я не успела поменять комплект белья.

– Да и похуй. Ты мне любая нравишься.

– А на мне ничего нет, – томно говорю, представляя его реакцию, когда Макс снимет с меня домашние штаны.

– Ммм…

Муж руками проходится по телу в бешеном нетерпении. Сначала по груди, чуть сжимая, по животу, цепляет штаны и резко их стягивает.

С гортанным стоном выдыхает, когда касается лобка и промежности, понимая, что я уже мокрая.

Макс.

Раздвигаю любимые ножки и вхожу медленно до упора, наблюдая, как с каждым миллиметром кожа покрывается любимыми мурашками.

Ольга приоткрывает рот и выдыхает.

Смотрю на ее пухленькие губки, и член еще больше наливается, даже находясь уже внутри моей девочки.

Невозможная, нереальная, неземная.

Толкаюсь, где влажно и тепло, и замираю. Сам от наслаждения откидываюсь, сильнее сжимая податливое тело.

– Бонус будет сверху, – переворачиваю Ольгу и ловлю взгляд с поволокой.

Ее грудь с красивыми темно-коричневыми сосками зазывно поднимается и опускается, когда жена дышит. Чуть приподнимаю голову, чтобы вобрать по очереди их в рот.

Лялька двигается не спеша, аккуратно. А я ягодицы ее сжимаю, желаю насадить еще глубже. В паху дикая пульсация.

С каждым вдохом Оля увеличивает темп, извивается. Голову от картинки срывает. Сам себе завидую.

Прижимаю жену к себе, фиксирую и уже не сдерживаюсь. Знаю, как ей нравится и как любит. Вколачиваюсь до упора быстрыми, мощными толчками, пока Олька не впивается ногтями в мои плечи, не стонет мне на ухо. Мышцами сжимает так сильно, что сам вот-вот кончу.

– Люблю тебя, Кречетов.

– Обещаешь мне еще ребенка родить? – спрашиваю.

Ей же можно хитрить. Почему мне нельзя?

– Обещаю.

Несколько грубых толчков, и я выхожу из нее, изливаясь на бедро.

– Порозовевшая кожа со следами моей спермы классно смотрится, надо сказать.

– Господи, Макс! – смеется.

Конец