— Если так, то еще лучше. Он сможет оценить твой ход, если он окажется удачным.

Не прошло и месяца, а Кира уже сумела настолько сблизиться с женой Зелотова, Алевтиной, что стала для нее незаменимой палочкой-выручалочкой. Столкнувшись «случайно» с ней в супермаркете, она встречалась с ней после этого чуть не каждый день. Алевтина ненавидела поездки за границу — для нее, простой по натуре, незамысловатой женщины, жизнь в чужой среде, многочисленные обязанности и светская мишура были глубоко чужды. Она скучала по детям и по Москве и каждый раз ждала возвращения домой, где могла насладиться спокойной жизнью, внуками и стряпней. Кира взяла на себя роль ее помощницы. Найти портниху для дочери, няню для внука, хороший детский сад, недорогую стиральную машинку, покладистую домработницу — все эти вопросы она бралась решать и решала для Алевтины, несказанно облегчая той жизнь. Зелотов не мог не знать об этом, хотя виду не подавал.

— Чего ты так стараешься для Зелотовой? — недоумевал Андрей. — Думаешь, ее муж это оценит? Да он из той гвардии старой закалки, которых бабские бытовые дела не интересуют. Опускаться до забот своей жены, по-моему, ниже его достоинства.

— Это тебе так только кажется, — промурлыкала Кира. — Алевтина хоть и простушка на вид, но, судя по всему, на мужа влияние имеет. Вот увидишь, зайка, увидишь.

На ужин Зелотова они так и не пригласили, посчитав это слишком прямолинейным ходом. Зато вскоре Зелотовы пригласили их. Причем сделала это Алевтина через Киру, не ставя тем самым мужа в неловкое положение. Обставили все это непринужденно и неофициально. Валерий Маркович, встречая их, отшутился, что женщины, мол, сговорились между собой и придумали какой-то ужин. Но и дураку было понятно, что без одобрения главы семьи тут не обошлось.

— Ты только теперь смотри, не подавай виду, что был у шефа на ужине. Он и так все понимает, мужик умный. Чем больше ты будешь соблюдать субординацию, тем больше он это оценит.

Это было уже после ужина, когда довольные Ладынины вернулись домой и обсуждали вечер. А вечер, надо сказать, удался. Обстановка была как нельзя более непринужденная, все были веселы и расслаблены, словно не было никакой работы и никакой иерархии отношений. Просто встретились хорошие знакомые. Но Кира отлично знала, что все это только внешне, внутри же у Зелотова не дремлет наблюдатель, и наблюдателя этого не обманешь.

— И почему ты у меня такая умница? — Андрей притянул Киру к себе, размышляя, что вряд ли кто из сотрудников его маленького ранга мог похвастаться приглашением начальства. — Может, меня стоит тобой заменить? У тебя гораздо лучше получаются все эти закулисные премудрости. Сделать анализ ситуации на острове Тимбукту — это я пожалуйста, а вот на все эти хитросплетения мои мозги совершенно не работают.

— Ничего, заработают. Да и потом, зачем твоим мозгам на это работать — у тебя ведь есть я, пользуйся, пока разрешаю.

Кира не всегда понимала, насколько сильна доля правды в словах Андрея. Ей казалось, что он просто ленится сделать что-то, выходящее за рамки обыденного. Она судила по себе, со своей колокольни. Но ведь Андрей никогда не сопротивлялся и соглашался с ней, он знал, что она старается ради него, для его же блага, он ценил это! Тогда почему? Почему оказалось, что все было не так, как казалось? Почему?

Глава 4

— Кира, но неужели ты ничего не подозревала?

— А что я могла подозревать? Нонна, ну вот скажи, что я могла подозревать, когда все складывалось так хорошо?

— Ну не знаю. Может, он изменился, или вы ссориться стали часто, или еще что. Тебе лучше знать.

— Ты так думаешь? А я вот не знаю. Всякое было между нами, но ничего такого, что заставило бы меня подумать о разрыве.

— Не может же быть так, чтобы ни с того ни с сего человек взял и наплевал на то хорошее, что имел. Должна быть причина!

— Наверное, я слишком увлеклась тем, что устраивала его жизнь. И не заметила, как он давно уже устраивает ее сам, без меня, а я стараюсь впустую, для несуществующего уже мужа. И еще…

Она замолчала.

— Пожалуй, самой большой ошибкой было то, что я не до конца впускала его в свою жизнь. Зато слишком глубоко влезала в его. Но уже поздно об этом сожалеть.

— Но, Кира, разве тебе было что скрывать? Он же и так все знал о тебе! Такую кристально честную и преданную жену еще поискать!

— Понятие о честности, как ни странно, такое же относительное, как и все остальное.

Нонна сидела с подругой уже второй час и все пыталась понять, как посреди жаркого лета может выпасть снег. Она совсем раскисла. Она всегда с восхищением смотрела на Ладыниных. «Если есть такие пары, то институту брака в ближайшем будущем ничего не грозит», — любила говорить она о Кире с Андреем. Взаимопонимание, полная общность всего. А теперь… Ощущение было такое, что разбилась любимая чашка, при покупке которой в магазине тебя уверяли, что она сделана из небьющегося стекла. Разочарование от того, что тебя обманули, огорчение от потери идеала. Нонна чувствовала себя так, словно это ее бросили, у нее отняли кусочек уверенности и счастья. Причем сделали это совершенно неожиданно. Как же, должно быть, ощущала себя Кира? Но Кира держалась под стать железной леди. Хотя глаза утонули в синеве кругов, а уголки губ иногда начинали дрожать, хозяйка быстро брала себя в руки, и на ее лице вновь появлялась маска благополучия.

В данный момент шок был настолько велик, что Кира не собиралась обсуждать ни с кем, даже с Нонной, все свои мысли. Но вопрос подруги всколыхнул в памяти множество событий, крупных и мелких, напомнил о разных вехах их совместной с Андреем жизни. Подозревала ли она на самом деле? Если бы ее спросили вчера, то ответом стало твердое «нет». Но сегодня… Сегодня она уже не могла сказать этого с такой уверенностью. Наверное, подозревала. Вернее, были причины заподозрить неладное, ухватить это неладное, когда оно только-только взошло, выявить, вырвать с корнем, убрать из их жизни. Но дурацкая самоуверенность Киры в собственном счастье и постоянстве Андрея ослепила ее. Она не захотела увидеть бледные тени надвигающегося кризиса. Да и тогда показалось, что тени промелькнули и улетучились, не оставив и следа. Казалось, беспокоиться не о чем. Тени от облаков, приплывших издалека. С другого полушария.