тепло касается моего затылка. Лишь мгновение спустя до моего носа доносится аромат теплого виски и прохладной мяты.

Господи, он близко. Мурашки пробегают по всей длине моих рук, а колени угрожают подогнуться подо мной.

Его густой, спокойный голос разносится над моими плечами.

— Давай сыграем в твою игру.

Это приказ, замаскированный под предложение, поданный с резким щелчком, как удар бича.

Он должен меня пугать, но на самом деле он просто выводит меня из себя. Мне никогда не нравилось, когда мне указывали, что делать, особенно мужчины, даже если этот мужчина — Висконти.

Рафаэль Висконти. Боже. Несмотря на мое раздражение, я не могу поверить, что у меня хватило наглости назвать Рафаэля Висконти целью, даже в моей собственной голове. Он средний из братьев Дьявольского Ямы, и, в отличие от семей Бухты и Лощины, они годами не появлялись на Побережье, с тех пор как их родители умерли, когда мне было около одиннадцати лет. Мои воспоминания о нем, в частности, туманны, вероятно, потому что он намного старше меня. Он существует в моей памяти вспышками изысканного стиля и очаровательных улыбок. Я никогда не видела его больше, чем мельком, прежде чем он исчезал за морем костюмов или запертой дверью.

Все, что я знаю о Рафаэле Висконти, не из моих детских воспоминаний, а по слухам за столами для игры в Блэкджек в Атлантик-Сити. Его имя всегда произносили задыхающимся шепотом, часто со слухами. Игры в покер только по приглашениям и вечеринки, которые не уступали вечеринкам Гэтсби: что-то в этом роде. Трудно понять, что было правдой, а что нет.

Есть только две вещи, которые я знаю, как факт.

Во-первых, Рафаэлю принадлежит большинство известных казино в Вегасе.

Во-вторых, было бы глупо обманывать человека, которому принадлежит большинство известных казино в Вегасе.

Мне нужно выбраться из этого бардака, и быстро. С ложной уверенностью я поворачиваюсь с предложением убраться отсюда на языке. Он стоит ближе, чем я думала, и это застает меня врасплох. Я отшатываюсь назад, пятки ударяются о нижнюю ступеньку, но прежде чем я успеваю приземлиться на задницу, сильная рука протягивается и обхватывает мое предплечье.

Моё неповиновение трепещет, как свеча на ветру. Он высокий. Очень высокий, и теперь, когда я знаю, кто он, он ещё и чертовски большой. Линия моего взгляда едва доходит до третьей пуговицы на его рубашке.

Находясь в его тени, я чувствую себя неуютно, поэтому поднимаюсь на нижнюю ступеньку и складываю руки в попытке выровнять игровое поле.

Он ухмыляется.

— Ты действительно настойчив для мужчины, который не заинтересован.

Его взгляд опускается на мой рот.

— О, я заинтересован.

Внезапный жар разгорается у меня в животе, и я непроизвольно выдыхаю небольшой глоток воздуха. Что-то в интенсивности его взгляда и шелковистости его тона кажется… неуместным. Я не сомневаюсь, что женщины с гораздо меньшими усилиями пробираются в его спальню.

Я притворно зеваю.

— Извини. Мне пора.

Хотя его неподвижность притягательна, мне удается оторваться достаточно надолго, чтобы наклониться, схватить свои вещи и повернуться к входу на верхней площадке лестницы.

Один шаг. Затем ещё один. Мой ботинок нависает над третьим, когда меня окутывает тьма. Я останавливаюсь, чтобы прищуриться в тусклом свете и вижу охранника, того, у которого непроницаемое лицо и риторические вопросы. Он маячит наверху лестницы, блокируя выход.

Блять.

Как будто он даст мне ответы, я оглядываюсь на Рафаэля. Он стоит на том же месте, с той же натянутой улыбкой на губах, руки непринужденно покоятся в карманах брюк.

Мое внимание переключается через его плечо, и именно тогда моё замешательство переходит во что-то более трудное для понимания. Остальные мужчины в баре теперь на ногах, все смотрят на меня. Один из них попадает в луч прожектора и поворачивает голову.

Я замечаю его наушник, и осознание бьет меня по лицу.

В середине недели надевают костюмы. Сидят в одиночестве. То, что я обычно воспринимаю, как зеленые флажки, в данном случае являются огромными красными флажками. Это не было совпадением, что все они сидели отдельно, потому что все они телохранители. Они работают. И все ради…

Мой взгляд снова устремляется на Висконти. Его ямочки углубляются. Кашемировое очарование и острая, как бритва, улыбка.

— Боюсь, я вынужден настоять.

Ледяной ужас проникает в мою кровь. Блять. Менее десяти минут назад я думала, что этот чувак — мелкая рыбешка, которая клюнет на мою наживку, и как же я ошибалась.

Он большая белая акула, которая собирается проглотить меня целиком.

Мой пульс учащается в горле, а руки становятся липкими. Два провала за одну неделю. Ужасно для такой везучей девушки, как я.

Чувствуя тяжесть поражения в животе, я бросаю чемодан на ступеньку и разглаживаю атлас украденного платья. Внешне я спокойна, но внутренне все мои органы трепещут от нового плана. Моя изначальная игра больше не прокатит, мне нужно что-то менее убогое. Что-нибудь, что снизит вероятность того, что меня могут выбросить с пирса в Бухте в мешке для трупов.

Думаю, я приступаю к Третьему Акту.

— Ну, раз ты настаиваешь, — огрызаюсь я тоном, который не отражает панику, подступающую к моему горлу. От веселья Рафаэля у меня краснеют щеки, в то время как я возвращаюсь к бару и сажусь.

Дэн ловит мой взгляд и слегка печально качает головой, выражая то, что я уже поняла: я в полной заднице.

Большие руки Рафаэля хватаются за табурет рядом со мной, затем он отодвигает его от стойки, как будто он ничего не весит. Он подтягивает брюки и присаживается на край. Слегка кивнув Дэну, он кладет предплечья на колени, сплетает пальцы домиком и купает меня в своем внимании.

— Расскажи мне больше об этой игре.

Мои глаза невольно скользят к нему. Его взгляд светится тихим удовольствием, и, внезапно, я вспоминаю, как однажды взяла в библиотеке Морскую биологию для чайников. Там был целый раздел о больших белых акулах и о том, как они могут определять сердцебиение в воде. Он слышит, как я колочусь от страха, и наслаждается этим.

Несмотря на то, что я нахожусь на дне ямы без лестницы, моя гордость вспыхивает, как отвратительная сыпь. Я сжимаю челюсти и поднимаюсь на ноги. Не прерывая зрительного контакта, снова снимаю шубу, и на этот раз я действительно вижу, как его взгляд согревает всё моё тело. Он спускается от узких бретелек на моих плечах к впадине бедра, вниз по всей длине моей обнаженной правой ноги и останавливается у ботинок Doc Marten. Каждый сантиметр, который он поглощает, закладывает ещё