Короче проехал неплохо так. Нет девки нигде.

Ну ты смотри, какая оказалась юркая. И чего это она так испугалась? Наверное, что я кулак показал. Так этот же не потому что я ей в морду собирался.

А если она так и поняла, что я её хотел стукнуть. Короче.

Получается, я сам виноват?

Напугал девку, она и упорхнула.

Ладно, пойдем другим путем, если успела в такси где — то запрыгнуть, так я сейчас на обгоне сэкономлю.

Жди меня любимая у резных ворот.

Газанул и вот, я уже почти у дома красапеты.

Фары выключил, вышел, пыхнул сигарету, смотрю, тачка во двор заворачивает.

Ну все малая — ты попала.

Куда смотрели мои глаза?

Ведь всё было до слез очевидно и на поверхности.

Как я могла не разглядеть в этом человеке обыкновенное одноклеточное, с инстинктами далёкими от общепринятых норм морали. Не смогла разглядеть существо обыкновенное, с мозговыми полушариями, работающими вопреки логике и не поддающиеся объяснению с точки зрения обыкновенной психологии.

Вернее поддающееся, но не объяснимое.

Объяснимое, но идущее вразрез.

Короче сама запуталась.

Ведь это было понятно с самого начала, но я не рассмотрела, как так?

Его, пыль в глаза, всё — таки мне в глаза попала. Ослепила.

Вот и получай итог.

Еду в такси, так обидно, даже слезы на глаза наворачиваются.

Не от того что он бандюком оказался, а от того что в одну секунду разбились мои самые реальные мечты. Счастье было так близко, достаточно было просто сказать — да Марат, буду твоей невестой. Я даже это уже сказала… ну блин.

Вот только что, крутой парниша на очуменной тачке, с деньгами и амбициями предложил мне стать его невестой, а я дура набитая — сбежала.

Обидно. Как все в жизни несправедливо. Ещё вчера не было у меня ничего. Ни одного реального намека на хоть какие — то отношения.

А сегодня было все. Все. Раз — и нету.

Как после этого мне прикажете существовать?

Как жить дальше, получив огромную порцию адреналина там в машине. Потом растрепанной и усталой съесть пол коровы или пол свиньи в один рот. Обпиться чудесного вина, подобреть начать лояльно относиться, привыкать…

А потом, в один момент понять, что все это просто сказка. Нереальная, пустая.

Еду, прижимаюсь к стеклу и плачу. Обидно.

Расплатились с таксистом. Он глянул на меня, хмыкнул:

— Что парень бросил такую куколку? Могу помочь, утешить.

— Это не ваше дело, — сердито проговорила я.

Собрала волю в кулак, чтобы не нагрубить вышла из машины и пошла к подъезду.

У двери достала платок. Протёрла слезы, шумно высморкалась.

Вот дура, могла бы сейчас с парнем завалиться к себе домой и кататься по кровати и не только по кровати, хоть до утра. Не будь он бандитом.

Может зря ушла. Ну и фиг с ним, что он бандит. Всё равно поматросил бы да и бросил, а у меня сейчас такой вечер пропадает.

Я, чуть пьяна, согласная на всё и никто этим в наглую, уже не воспользуется. А как бы хотелось.

— Все конец, — произнесла, кажется вслух.

Или нет, уже не могу понять, где мечты, где реальность, говорю, или думаю, все перемешалось.

Вошла в подъезд процокала до лифта. Нажала кнопку, двери открылись, я вошла. Повернулась к зеркалу, глянула на лицо, на потекшую тушь, на красные глаза, на выражение невыносимого горя и жалости к себе.

Двери лифта начали закрываться и вдруг с шумом остановились.

Кто — то придержал ногой дверь… я обернулась…

* * *

— Малышка, это ещё не конец, — захожу, толкаю её к стене.

Она влипла. Даже руки подняла, типа — сдаюсь.

Глаза по пять копеек списал на радость от неожиданной встречи.

Шагнул только один шаг, а она уже руки тянет. Ох, черт, я скучал. Придавил к зеркалу и радость в глазах ближе рассмотрел.

Палец потянулся к законному слову — стоп, на кнопе лифта.

Стоп так стоп. Я не против минут на десять тут остановится. Можно и на больше, но ведь нужно и о людях подумать.

А сейчас, пофиг, я думаю только об одном, о том, как в этой дребезжащей коробке буду трахать вот это маленькое голубоглазое недоразумение моей жизни.

Диана ойкнула, оказавшись в объятьях и обхватила за шею, когда я с налёта вписался губами ей в губы.

— Черт, а я скучал, — прогундосил в паузе между одним поцелуем и следующим.

Руки точно щупальца голодного осьминога ползут по маленькому, стройному телу, запоминают, трогают, проникают в складки одежды.

— Нет, уйди, я не хочу тебя видеть, — а сама обхватывает губами и всасывает мой язык.

Голову запрокинула, глаза закрыла, вжимается в меня. И вот как тут понимать?

Решаю на месте и окончательно, ее слова нужно понимать прямо — но наоборот.

Прижимаю свое тело пышущее горячим желанием к ее телу, особенно к груди.

— Не надо, — простонал малышка, когда мои руки нахально сжали грудь и мнут её без остановки.

— Надо маленькая, надо. Ты ещё свой долг не до конца отработала.

— Что? — отстраняется, — Отстань!

Ага, щ — я–с!

Рукой лезу под платье, уже собираюсь залезть трусы и стянуть их нахрен.

— Нет, что ты делаешь? — ее пальцы сцепились на запястье, пытаются остановить неизбежное.

Вот глупая — я делаю тебе хорошо.

— Что я делаю, ты сейчас и узнаешь.

Расстегиваю ширинку. Члену тесно. Он сегодня разошелся как никогда. Не слушается, тянет. Не даёт нормально соображать. Выпрыгивает.

Не думал, что вот так контроль буду терять, при виде — сучки обыкновенной Гомо Сапиенс. Как тот пещерный человек, ей — богу.

Сегодня у меня случился тугой поворот мозгов и я поставил родопродолжательную функцию впереди всего остального.

Почему? Потому что какая — то девка не желает играть по моим правилам.

Не нравится, туплю, подчиняюсь, но черт, прозреваю, полюбасу прозреваю.

Когда такое было, чтобы мной, так открыто и естественно манипулировали. Да я сам ещё тот манипулятор.

Температура в лифте повышается градусов на пять. Лапаю по черному. Не стесняясь.

— Нет, не надо, — требовательно стонет, когда я лезу пальцами девчонке между ног.

— Надо девочка, ещё как надо.