с уже давно остывшим крепким чаем, а рядом лежало несколько раскрытых историй болезней пациентов, среди которых также была и Игнатьева. Врача прежде всего интересовала предрасположенность данных больных к суициду, и в данный момент ему хотелось сравнить клиническую картину этих людей с описанием в справочнике. При помощи разноцветных стикеров и карандаша он делал соответствующие пометки в тексте, а также что-то записывал в свой блокнот.

Вдруг раздался стук в дверь, после чего в кабинет заглянул санитар:

— Михаил Григорьевич, там поступил вызов. Машина уже готова и стоит у ворот на выезде.

— Принял. Собираюсь, — коротко ответил он и быстро убрал со стола все бумаги в выдвижной ящик, который предусмотрительно закрыл на ключ. Сделав большой глоток холодной жижи из чашки, он резким движением схватил с вешалки пальто, выключил свет и покинул кабинет, заперев его также на ключ.

«Чёрт возьми! Опять зонт забыл!» — вспомнил он на полпути, идя по коридору, и принял решение вернуться.

— Чего так долго, Григорич? — поинтересовался водитель, когда доктор сел в машину.

— Зонт забыл. Пришлось вернуться.

— Зонт он забыл! Чай, не на бал собираешься. Там же люди погибнуть могут!

— Согласен. Могут. Но перспектива простоять под ледяным дождём, беседуя с потенциальным покойником, не вызывает особого восторга, понимаешь?

— Откуда столько злобы и цинизма? Это же пока что ещё живые люди, попавшие в тяжёлые жизненные ситуации и которые остро нуждаются в помощи. И по воле случая оказать её выпадает только тебе. Но вместо того, чтобы стать тем самым мостиком для них, который отделяет жизнь от смерти, ты уже записываешь их в ряды покойников.

— Ты знаешь, что такое психика, Алексеич? — поинтересовался Рауцер у водителя, закуривая сигарету. — Так вот. Если вкратце, то это настолько сложный и тонкий механизм, что у него даже нет точного определения до сих пор. Но тем не менее она в своём роде совершенна, так как за счёт своей гибкости помогает человеку выжить и адаптироваться порой в невероятных условиях. Именно ей наш род во многом обязан своему существованию. Но иногда случается так, что в психике возникают сбои и отдельные её элементы начинают выполнять разрушительную функцию. По аналогии с физическим телом необходимо провести диагностику и лечение. Но ведь бывает и так, что нет времени и нужно провести срочное хирургическое вмешательство, и одно неправильное движение хирурга скальпелем может стоить человеку жизни или принести непоправимый урон здоровью. Например, приковать его к постели или инвалидному креслу. Смекаешь? Так вот. Считай, что такие вызовы — это срочное хирургическое вмешательство в психику. А я хирург. И одно резкое или неправильно подобранное слово может стоить жизни человеку, который, например, хочет прыгнуть с моста или застрелиться. А теперь представь хирурга, который два часа проводит операцию под ледяным весенним дождём. И представь, что он чувствует и насколько будет сосредоточен! Насколько вообще будет заинтересован в том, чтобы максимально эффективно помочь?

— Я тебя понял. Это типа, если бы я, когда вёл машину, думал о тех людях, которых везу. Об их проблемах, заботах и переживаниях, вместо того чтобы внимательно следить за дорогой и выполнять свои обязанности.

— Именно так. Для тебя они пассажиры, а для меня пациенты. И эмоционально вовлекаться в их жизни — крайне сомнительная затея.

Дальше Григорич поинтересовался у санитара, которого также отправили на вызов, о его причинах. Вкратце суть состояла в том, что мужчина средних лет, предположительно находясь в состоянии алкогольного опьянения, взял в заложники жену и ребёнка.

После того как врач услышал суть вызова, он испытал необычайное волнение. Ведь по сравнению с предыдущим случаем, в этот раз ему могла угрожать реальная опасность. Вооружённый человек средних лет взял в заложники жену и дочь. Причины были неизвестны. С ним надо было войти в контакт, для того чтобы избежать трагических последствий в его жизни и жизни близких ему людей. Григорич попытался вспомнить нечто подобное в своей практике, но ничего даже близкого так и не пришло на ум. Обычно в таких ситуациях первым делом, конечно, необходимо обеспечить безопасность заложников и попытаться оградить их от насильника. Всю оставшуюся дорогу он выстраивал план поведения и анализировал варианты развития событий.

— Здравствуйте! Лейтенант Петров! Вы специалист, который будет вести переговоры? — представившись, поинтересовался старший наряда ППС.

— Да. Меня зовут Рауцер Михаил Григорьевич. Что тут произошло?

— Смирнов Александр. Тридцать четыре года. Бывший морпех. Предположительно нажрался, достал откуда-то обрез и взял в заложники жену и четырёхлетнюю дочь.

— Кто вас вызвал?

— Соседи услышали сначала их ругань с женой, а потом она стала в буквальном смысле молить о помощи и кричать. Потом к этим мольбам присоединился ещё и плач ребёнка с уговорами, чтобы папочка не ругался. По итогу вызвали наряд. Мы приехали и потребовали впустить нас. На что он сказал, что вооружён обрезом и если мы сейчас же не уберёмся, то пристрелит сначала жену и дочь, а потом себя.

— А чекисты приезжали? Это же захват заложников! По их части должно быть.

— Приезжали. Сказали, бытовуха, и умыли руки прямо перед вашим приездом.

— Понятно. А вы оружие видели? Он точно не блефует?

— Не видели. Дверь же он нам не открыл. Но слышали, как жена кричала и просила вытащить их оттуда. Мол, он сошёл с ума и хочет застрелить их с Полинкой. После этого он наорал на неё и повелел ей заткнуться, и она действительно замолчала, но громко начала рыдать дочка. Видимо, он вырубил супругу или засунул ей в рот кляп. Потом по аналогии замолчала и девчонка, — впопыхах рассказывал лейтенант, пока они подходили к подъезду пятиэтажной хрущёвки.

— Выстрелов слышно не было? — коротко поинтересовался Рауцер.

— Нет.

Возле подъезда стояло ещё несколько сотрудников органов: двое из состава наряда в полной экипировке с оружием и два опера. Один из них общался по телефону.

— Ну что? Вызвал?

— Да. В течение получаса должны подъехать.

— Будем надеяться, что успеют.

— Добрый вечер, коллеги. Рауцер Михаил Григорьевич, врач-психиатр. Какие новости?

— Вызвали спецназ в соответствии с инструкцией.

— Это может спровоцировать нашего бойца. И давайте лучше отойдём к другому подъезду хотя бы? Не будем рисковать заложниками.

— Какой у вас план, доктор?

— Для начала мне нужно определить степень вменяемости нашего клиента и чем вызвано такое поведение. Насколько он пьян, наличие аффекта и готов ли идти на контакт. Заряжено ли оружие и сколько запасов спиртного или наркотиков находится в квартире. Вполне возможно, что ему достаточно будет протрезветь и весь этот спектакль закончится. Тогда для этого нужно просто потянуть время.

— А если