— Я постараюсь, — искренне заверила Настя. Она это и без него знала, да и никогда не относилась к детям как к работе.

— Вот и хорошо! — Артём поднял виски и, когда Настя повторила жест, стукнул донышком о ее бокал. — Мне будет спокойнее, когда я вернусь в Майами.

— В Майами? Постой, твой универ же в Чикаго!

— Я так и сказал! — он был очарователен в своем показательном шалопайстве. — И давай уже номерами телефонов обменяемся, а то как неродные.

— Зачем? — Настя бы не прочитала двусмысленного подтекста в предложении, если бы не всегдашнее выражение лица, которое в любую фразу Артёма вносило ощутимый привкус флирта.

— Так звонить тебе буду — каждый день ровно в десять по Гринвичу. Спрашивать, чем занимаешься, что на тебе надето… ну, ты же занималась уже сексом по телефону?

— Что?!

Он выдохнул обреченно.

— Oh, my fuckin' ass… Вас в училки по отсутствию чувства юмора набирают? Мне нужен твой номер на случай, если вдруг пойму по разговорам с сестрой, что у нее проблемы. Или, наоборот, тебе понадобится моя помощь. В крайнем случае, конечно. По какому поводу нам еще с тобой общаться?

Настя окончательно стушевалась и даже покраснела. Чтобы скрыть это, полезла в сумочку за телефоном и забормотала извиняющимся тоном:

— Это ты правильно придумал. Мне твой номер точно нужен! Вероника иногда так упрется в какую-то мелочь, хоть убейся — с места не сдвинешь. А вот тебя могла бы и послушать — так что в таких случаях буду призывать твою экстренную телефонную помощь.

Артём взял из ее руки мобильник и набрал свой номер. Сохранил под надписью «Служба спасения». Открылся журнал вызовов.

— У тебя тут пропущенных звонков… Ты на беззвучке, что ли? Или прячешься от кого? — Настя попыталась отобрать у него сотовый, но Артём, увлекшись, повернулся в другую сторону. — Да погоди ты, я себе же еще сохранить должен… Мама, мама, мама, Сеня, мама, мама. Да эти дамы тебя просто на куски рвут!

— Сеня не дама! — возмутилась Настя. — Он парень мой!

— А-а, прости, — Артём, получив вызов с Настиного номера, тут же отдал ей телефон. — Значит, Сеня? И это не сокращение от Есении, Ксении или чего-то еще, приходящего на ум?

— Арсений он, — буркнула Настя. Перезванивать Сене она пока не собиралась — сделает это уже из дома. — Арсений — это почти как Артём, только с небольшой разницей! Так что не тебе выкаблучиваться по этому поводу.

— И правда, похоже, — согласился он с нескрываемой иронией. — Вот только из-за этой разницы меня уже Сеней никто не назовет. А мне и этого достаточно для счастья.

Настя ощутила прилив раздражения, которое и заставило ее сказать:

— Тебе самому еще не надоело корчить паяца? Такой весь из себя шутник, легкомысленный болван, ничего святого, бла-бла-бла…

— А кто я, если все это только «корчу»? — Артём поинтересовался неожиданно серьезно.

Именно его тон и заставил Настю подумать над ответом:

— Подозреваю, что тебе скучно. И интересует тебя только Вероника… С остальными ты общаешься неискренне.

— Мне не скучно! — зацепился Артём только за это утверждение.

Настя поразмыслила еще:

— Или нет… не скучно! Просто ты играешь в того, кого от тебя ждут! Точно… — Настя и сама поразилась собственной догадке. — Богатый сынок обязан бросить институт тут, а потом пожелать учиться за границей, обязан окружить себя миллиардом друзей, проводить все время в вечеринках и менять девушек как перчатки. Это настолько шаблонный образ избалованного парня, что даже смешно! Слишком очевидно и предсказуемо, чтобы тут не было подвоха. Ты изображаешь того, кого все ожидают увидеть — и из этого они делают вывод, что с тобой все в порядке!

— А со мной не все в порядке?

— Не знаю… — Настя смотрела на Артёма рассеянно, погруженная в себя. — Ведь никому и в голову не приходит, что ты ненавидишь возвращаться в этот дом. Где жила твоя мать, где растет твоя сестра, которая даже толком и не помнит матери, потому что была маленькой… Но ты-то помнишь… Для тебя прошло всего пять лет, а для Вероники — больше половины жизни. Скорее всего, ты сразу и выбрал эту роль, чтобы никто не вздумал переживать о тебе, когда есть она.

— Ты сильно преувеличиваешь, — Артём сделал глоток. — Но что мы все обо мне да обо мне? Давай поговорим о Сене. Какой он?

Настя усмехнулась. Но милосердно позволила сменить тему:

— Хороший.

— Это вообще не характеристика, — Артём снова улыбался. — Давай конкретнее.

— Ну… он понятный и надежный.

— Это значит предсказуемый? Дальше.

Он опять влился в роль инициатора разговора — и, конечно, повел его по привычному руслу насмешек. Но Настя поддержала и эту игру:

— Умный. Честный. Верный, — в последнем Настя не сомневалась. Не потому, что контролировала Сеню, просто тот был принципиально не тем человеком, который стал бы продолжать отношения с ней и одновременно заглядываться на других девушек.

— Верный, потому что каждый раз делает осознанный выбор в твою пользу, или верный, потому что никому больше и не нужен? Это важно, а то люди склонны идеализировать верность, не углубляясь в суть термина.

На этот вопрос Насте отвечать не хотелось — да она и сама толком не знала ответа, поэтому прицепилась к последнему утверждению:

— То есть ты против верности?

Артём махнул бармену, подзывая, и попросил повторить, хотя Настя не осушила бокал и на половину.

— Нет, конечно, — он снова вынудил ее чокнуться с ним. — Но не каждая верность достойна называться верностью — я об этом. Да и мало о чем она говорит. Кто верный — тот, кто остается до последнего у постели больного супруга, ни разу не подумав о том, чтобы его бросить, или тот, кто не имел никаких сексуальных партнеров, кроме супруга? Мы сводим верность к банальному подавлению животного инстинкта, а дальше видеть не хотим. В конце концов, преданность куда важнее верности.

Настя отчасти согласилась с его рассуждениями, но уточнила:

— Получается, что ты не против, если Эльза начнет параллельно встречаться с десятком других парней, но при этом будет ждать твоего возвращения на берегу моря с белым платочком?

— Постараюсь быть не против, — рассмеялся Артём. — Но сам факт того, что ей требуется десяток других парней уже через три месяца отношений, говорил бы о том, что между нами двумя не все так гладко. Значит, что наши отношения недостаточны для нее, и тогда их лучше прекратить.

— Тогда ты не влюблен в нее! — уверенно заявила Настя.

— Влюблен и очень сильно. Но если мы разойдемся, то я остыну и влюблюсь в другую. В любом случае оставаться с человеком, отношения с которым уже в самом начале не приносят полного морального и физического удовлетворения, это тупик. Пустая трата времени. А так да, люди — это просто вид животных. Звери, удовлетворяющие инстинкты.