На лице Сэм тоже появились слезы. Она не знала, отчего. Она чувствовала, как Кейд озабоченно наблюдает за ней, но у нее не было для него ответа.

У каждого была не одна нить, а несколько. Они переплетались, связанные друг с другом. Мысли и воспоминания перемещались и перетекали. Общение Сандры с другими девочками в раннем детстве. Представления Антонио о квантовом программировании, все грани которого были недоступны для понимания Сэм. Восторг Джессики, вызванный свободным падением с высоты четырех тысяч метров, прилив адреналина, спокойствие после раскрытия парашюта, блаженство, испытываемое от каждого мгновения, когда она висит под этим куском ткани и опускается на землю, напевая и свободно паря в воздухе.

Она ощущала любовь Сандры к спокойствию, рассудительное великолепие ее ежедневной практики, когда она- находится-в-своем-собственном теле. Это закручивалось внутри Сэм, сталкиваясь с ее воспоминаниями об учебных боях, абсолютной красоте идеального удара, блока или уклонения. Безмятежность идеальной формы, адреналин, выделяющийся в жестком ближнем бою, и последующее падение эндорфина. И… и…

Она по-прежнему ощущала Кейда. Он был с ними, с ней. А его сознание… его сознание… Она понимала красоту ядра нексуса. Величавость его конструкции, которая поражала и потрясала Кейда. Она пробовала на вкус чистую абстракцию того внутреннего пространства, в котором Кейд проделывал свою работу, постигала ничтожную долю того протокола, который он создал вместе с Ранганом, семантическую прослойку между индивидуальными нейронными связями и целыми мыслями. Это было великолепно — карта всех видов фрагментов мыслей, онтология сознания. Она существовала в некой части его сознания, лишенной сомнения или страха, даже лишенной чужой оценки. Эта часть была такой прекрасной, такой далекой и чуждой и в то же время очень- очень ей близкой на это короткое время.

Сэм видела мир его глазами. Видела потоки мыслей, эмоций и переживаний в виде битов, пакетов и моделей трафика, и все это было не сухим и холодным, а прекрасным, как симфония. Отдельные инструменты сливались вместе, чтобы создать богато текстурированное целое, превышающее сумму составных частей. Она могла видеть его ожидания, его надежду преодолеть границы отдельных сознаний, могла видеть, как Илья придавала форму его мыслям, могла видеть очертания того пути, по которому он собирался двигаться, его восхищение будущим, которое не будет иметь ничего общего с прошлым.

Теперь она плакала. Плакала из-за того, что сознание Кейда было таким кристально ясным, а его мечты такими чистыми и вызывающими благоговение и в то же время такими пугающими. Вместе с Жозефиной она оплакивала общую утрату — ушедших родителей, расставание с детством. Оплакивала недавнюю утрату Кейда. Плакала при воспоминании о той боли и страхе, которую обнаружила Сандра, — Сэм ранена, левая рука безжизненно свисает, кровь заливает глаза, она в ужасе, не уверена в том, что сможет увидеть рассвет, не уверена в том, что сможет пройти последнего караульного…

Она была смущена, дезориентирована. Нахлынули воспоминания, не имеющие смысла. Жозефина ощущала воспоминания Сэм о ее родителях, с которыми встречалась в прошлое Рождество в Сан-Антонио. И в то же время она чувствовала боль, которую ощущала Сэм из-за их смерти, которая произошла уже много лет назад. И ужас из-за чего- то нечистого, несерьезного, не случайного…

Опыт Леандры в протеомике' затрагивал идентичность Сэм как специалиста по археологии данных. Сэм работала на корпорации, пытаясь извлечь пользу из их давних интеллектуальных ресурсов. Никаких баз данных правительств Третьего мира… Никаких архивных записей экспериментов с людьми и транслюдьми…

Она ощущала их общее сочувствие, причем больше всех сочувствовал Кейд. Она ощущала, как они тянутся к ней своими усиками, стараясь утешить ее, приободрить. И каждый контакт пробуждал воспоминания. О том, как она в колледже в середине семестра всю ночь зубрила дифференциальные уравнения, готовясь к экзамену. О том, как она впервые участвовала в состязаниях по троеборью, когда не ощущаешь ни крайней усталости, ни радости, не ощущаешь ничего и только снова, снова и снова стремишься вперед… О том, как она с таким огромным трудом заставляла себя продвигаться вперед по Каспийскому побережью Ирана, к северо-востоку от Сари, вне себя от страха, и стремилась к тому скалистому берегу в Туркменистане, не зная, ждет ли ее там группа поддержки…

Сэм сходила с ума.

Она любила кататься на велосипеде. Она плавала. Она получила диплом с отличием по археологии данных. У нее были любящие родители. Она помнила, как в юности держала в руках огромный пистолет, а в луже собственной крови умирал застреленный ею мужчина, который заслужил все это и даже больше — за те страдания, которые он причинил…

И в то же время Сэм помнила, как готовилась к этой операции. Помнила другую дозу нексуса, нексуса-3, и то, что испытала тогда, бывшее лишь слабой тенью нынешних ощущений. Помнила брифинг. Помнила задание. Помнила мантру, которая скрывала, кто она такая…

Теперь Сэм все поняла, и это ее подавляло. Она знала, кто она, знала, что нынешний опыт является изменой самой себе. Путаные мысли пробегали в верхних слоях ее сознания. Сэм чувствовала недоумение в тех сознаниях, с которыми была соединена, — каждый видел лишь часть общей картины. Чувствовала их растущую тревогу. На то, чтобы действовать, оставались считаные секунды.

НЕЕЕЕЕЕТ!

Это вырвалось подобно крику, мысленному и физическому, вполне непринужденно, что идеально соответствовало ее задачам. Сэм как можно грубее вырвала свое сознание, почувствовав, как внутри что-то порвалось, видя и понимая, что окружающие ошеломлены и дезориентированы.

Она вспомнила свое имя. Саманта. Саманта Катаранес. Вспомнила, кто она такая.

Тактические контакты подключились к сети — впрочем, они всегда были подключены к сети, обрушивая на нее целые пласты угроз и рекомендаций, направлений отхода и дополнительной информации.

[ОТХОД ОТХОД ОТХОД] — было написано на ее дисплее.

Стрелки указывали направления отхода. Альтернативные выходы. Люк в потолке в двадцати метрах вверху. Возможные слабые места в стене. Возвращение через дверь, в которую она вошла. Сэм выбрала последнее.

Саманта Катаранес встала. Сила воли вывела ее из хаоса наркотической эйфории. Годы тренировок сделали свое дело. Она просканировала окружающее пространство. Вспыхнули два десятка имен, лица распознаны, биос прокручен. Все зеленые или желтые. Серьезных угроз нет.

Пальцы нащупали компактный блок на ботинке и привели в действие экстренный канал восходящей связи. Хранившиеся в буфере данные мгновенно были выброшены наружу на максимальной мощности. Все, что она видела и слышала, отправится к наблюдателям.

Телефон послал один, другой, третий импульс, нарушая все предписания ФКС' по амплитуде, используя для отправки сообщения четверть заряда своей топливной ячейки. Разрывая сознание, в ментальное пространство прорвался белый шум. Некоторые из присутствующих вскочили, прижимая руки к ушам. Голова у Сэм заболела. Музыка прекратилась.