– Сейчас уже плохо, ничего не найдешь, – бормочет Войтек, озираясь и прижимая сумку к животу. – Мне надо пойти, надо работать.

– Кем ты работаешь? – спрашивает Кейс, чтобы разогнать головокружение.

В ответ Войтек кивает на свою сумку:

– Надо проверить исправность. Рад был встретиться!

Покопавшись в кармане, он достает белый картонный прямоугольничек с чернильным штампом. Его электронный адрес.

Кейс не признает визитных карточек. Ни к чему давать значимую информацию малознакомым людям.

– У меня нет визитки, – говорит она, но все же сообщает ему свой имэйл: все равно не запомнит.

Войтек расцветает. Торжествующая улыбка зажигается под геометрически правильными славянскими скулами. Повернувшись, он растворяется в толпе.

Кейс отпивает кофе. Все еще горячий, обжигает язык. Она осторожно выкидывает стаканчик в переполненную урну. Ей хочется пешком вернуться на Ноттинг-Хилл, зайти в «Старбакс» и заказать нормальный кофе с зазеркальным молоком. А оттуда на метро доехать до Камдена.

Прилетевшая душа угомонилась, головокружение прошло. Кейс чувствует себя комфортно.

– Он получил утку в лицо на скорости двести пятьдесят узлов, – тихонько повторяет она, чтобы закрепить приятное ощущение, и направляется в сторону Ноттинг-Хилла.

«Крестовый поход детей» за несколько лет почти не изменился.

Этим термином Дэмиен называет подростковую тусовку в Камден-тауне. Каждую субботу толпы тинейджеров наводняют Хай-стрит от станции метро до Камден-лока.

Кейс оказывается в этой толпе, поднявшись из гулких громыхающих глубин подземки; ее вывозит на свет трясучий эскалатор, ступени которого обиты запачканной и очень прочной на вид деревянной рейкой.

Запруженная тинейджерами улица похожа на средневековую гравюру, где изображена публичная казнь.

Фасады домов по обеим сторонам украшены искаженными барельефами: макеты старых самолетов, ковбойских сапог и шнурованных ботинок «Доктор Мартенс». Объемные фигуры выглядят коряво, словно их вылепили из пластилина великанские детишки.

В свое время Кейс провела здесь много часов – иногда в компании ведущих дизайнеров обувных гигантов, сколотивших миллионы на кроссовках для бесчисленных молодых ног, а иногда одна, в поисках случайных самородков уличной моды.

Это бурливое скопление совсем не похоже на вялую толпу в Портобелло. Работают другие движущие пружины, летают другие запахи. Феромоны, ароматизированные сигареты, гашиш.

Кейс прокладывает курс в толчее, ориентируясь на вывеску «Вирджин Мегастор», господствующую над местностью. По пути она могла бы немного задержаться, поработать, повертеться в толпе. В Нью-Йорке есть заказчики, которые заплатят хорошие деньги за отчет с подписью «Кейс Поллард» о том, что сегодня делают, носят и слушают эти юные крестоносцы. Но сейчас она просто не в настроении. К тому же формально у нее контракт с «Синим муравьем». Так что лучше провести тихий вечер в уютной квартире Дэмиена – тем более что добраться туда можно буквально за пару минут, если пройти через овощные ряды на Инвернес-стрит. Заодно и запасы пополнить.

Продукты здесь посвежее, чем в супермаркете. Кейс покупает апельсины, очевидно, привезенные из Марокко или Испании, и несет их домой в розовом прозрачном пакете.

Хорошо, что у Дэмиена нет сигнализации. Кейс уже не раз попадала в дурацкие ситуации, ночуя у друзей, чьи квартиры были поставлены на охрану. Она нащупывает в кармане ключи – большие, увесистые, как фунтовые монеты. Один от подъезда и два от квартиры.

Войдя внутрь, она прислушивается к своим ощущениям. Квартира уже не вызывает дискомфорта: отставшая душа возвратилась, и давешние предрассветные страхи испарились без следа. Сейчас это просто жилище старого друга, недавно отремонтированное. Кейс скучает по Дэмиену. Жалко, что он сейчас на съемках в России. Побродили бы вместе в камденской толпе или поднялись на Примроуз-Хилл.

События сегодняшнего утра кажутся сном: встреча с Войтеком, серолицый математик, черные калькуляторы из Бухенвальда.

Кейс запирает дверь и усаживается перед компьютером. «Кубик» дремлет, помаргивая огоньками. У Дэмиена выделенная линия, интернет всегда под рукой. Пора зайти на Ф:Ф:Ф, посмотреть, что думают о поцелуе Капюшончик, Кинщик, Мама Анархия и прочие братья-фрагментщики. Форум наверняка запружен свежими теориями.

Капюшончик из них самый интересный. Они постоянно обмениваются имэйлами, даже когда на Ф:Ф:Ф затишье. Кейс знает о нем очень мало: живет где-то в Чикаго; судя по всему, гомосексуалист. Ни имени, ни фамилии. Но когда доходит до фрагментов, они понимают друг друга с полуслова, как никто в мире. Разделяют сомнения, комплексы, интуитивные догадки.

Чтобы не набивать заново адрес форума, Кейс кликает на историю браузера. Открывается окошко журнала.

АЗИАТСКИЕ ШЛЮХИ ПОЛУЧАЮТ ПО ЗАСЛУГАМ.

ФЕТИШ:ФРАГМЕНТЫ:ФОРУМ.

Рука замирает на мыши, глаза – на первой строчке.

Кейс чувствует, как волосы в буквальном смысле шевелятся на затылке.

Она сознает, что это уже непоправимо, что простым умственным усилием не удастся поменять местами азиатских шлюх и Ф:Ф:Ф, тем не менее отчаянно желает, чтобы азиатские шлюхи перескочили на вторую строчку. Однако шлюхи ей не подчиняются. Кейс неподвижно смотрит на экран, словно это не экран, а маленький коричневый паучок из цветника в Портленде. Тогда она тоже застыла в ужасе, а паучок неторопливо полз по цветку, и подошедший хозяин сообщил, что в этом невзрачном насекомом достаточно нейротоксина, чтобы гарантированно и мучительно лишить жизни их обоих.

Квартира Дэмиена уже не кажется надежным убежищем; она превратилась в незнакомое и опасное место. В безвоздушное замкнутое пространство, в котором происходят странные, нехорошие вещи. Кейс вспоминает, что в квартире есть еще второй этаж, куда она в этот приезд так и не поднималась.

Она смотрит на потолок.

И почему-то вспоминает, как однажды лежала на спине, чувствуя легкую радость или скорее приятное полузабвение, а сверху ритмично двигался бывший эпизодический дружок по имени Донни.

У Донни по жизни было больше проблем, чем у других парней, и в конце концов Кейс пришлось признать, что это как-то связано с его именем. Ее подруга с самого начала так и заявила: никто в здравом уме не станет встречаться с парнем по имени Донни. Это был нищий пропойца из Ист-Лансинга, полуирландец-полуитальянец с исключительно красивым лицом и мягким чувством юмора. Очевидно, благодаря этому последнему качеству Кейс неожиданно для себя несколько раз оказывалась на несвежей постели в тесной квартире на Клинтон-стрит между Ривингтоном и Делэнси, созерцая ритмично двигающуюся на фоне облезлого потолка ухмылку Донни.

История закончилась, когда однажды, лежа на спине и наблюдая на лице Донни приметы фазового перехода к неизбежному оргазму, Кейс решила роскошным движением закинуть руки за голову. Ее левая ладонь попала в щель между грязной стеной и спинкой кровати и наткнулась там на что-то твердое, холодное и геометрически правильное. Это был ствол автоматического пистолета, приклеенного, должно быть, при помощи изоленты той же марки, которой она сегодня утром залепила дыру на «Баз Риксоне».