что, подвезти вас или нет? – повторил он свой вопрос.

– А почему бы и нет, – Анна вдруг от чего-то развеселилась.

Она уже и не помнила, когда в последний раз кто-нибудь проявлял желание ее подвезти. Бывший муж обычно говорил в таких случаях, что он-де не водитель и не обязан решать ее проблемы, и все такое. Вот она и привыкла всегда обходиться собственными силами. А тут – на тебе – подвезти до дома!

– Где вы припарковались? – Анна нетерпеливо обвела взглядом пустынную улицу.

Вид у Степана был простецкий, поэтому она приготовилась увидеть «Ладу калину», «Москвич» или что-нибудь подобное.

– А давайте, Анна, поедем на такси, – немного помявшись, предложил он. – Так оно удобнее будет.

– Ну хорошо, на такси, так на такси, – согласилась она и подумала про себя, что нет у него, наверное, никакой машины, и это, в общем-то, к лучшему, а то с богатыми и успешными надо еще умудриться найти общий язык, с простыми оно как-то проще.

И тут как по заказу из-за угла вынырнуло авто с шашечками. Степан еле заметно махнул рукой, и оно притормозило.

– Прошу вас, – он голантно распахнул перед Анной дверцу и разместился рядом с ней на заднем сиденье.

Как только дверь захлопнулась, ей в нос ударил запах кожи, смешанный с чем-то похожим на вонь тухлой рыбы – дешевый дермантин на сиденьях был новым и еще не успел избавиться от своих удушающих химических паров.

– Куда едем? – коротко осведомился водитель.

Степан вопросительно взглянул на Анну, и она засомневалась – стоит ли почти незнакомому человеку сообщать свой адрес, мало ли что, а с другой стороны, почему бы и нет, ведь он ее сегодня спас, или почти спас.

– Ленинский проспект, сто пятьдесят. – Анна подозрительно скосила глаза на Степана.

Он это заметил и рассмеялся:

– Да не бойтесь вы. На вашу долю неприятностей, пожалуй, и так хватит, вас ведь сегодня чуть не убило взрывом. Так что, как говорится, расслабьтесь и получайте удовольствие.

И правда, подумала Анна, ее чуть не убило – оперативники сказали, что взрывное устройство было установлено совсем рядом с тем местом, где она стояла, и это просто удача, что все обошлось без серьезных травм, она отделалась легким испугом. А еще они сказали, что было украдено колье с пейнитом – с тем самым редчайшим камнем! Надо же, она оказалась последней, кто его видел…

Машина медленно пробиралась по заваленной снегом мостовой. Из-за хаотично припаркованных по обеим сторонам автомобилей улочки, и без того тесные, походили на кровеносные сосуды, заросшие холестириновыми бляшками.

Они проехали пруд, станцию метро «Чистые пруды», свернули на бульварное кольцо и поползли мимо низеньких особняков, оставшихся еще с прошлого века и красноречиво напоминающих москвичам, что у них есть своя история кроме «Кока-колы» и «Макдональдса», рекламирующихся на этих выцветших от времени фасадах.

Анна рассеянно следила за пейзажами, проплывающими за окном. Ее все еще трясло, хотя внешне она пыталась держаться спокойно и уверенно – в ушах стоял грохот взрыва и звон разбивающегося стекла. Она тряхнула головой, стараясь отделаться от мыслей о том, что всего пару часов назад была на волосок от смерти.

К тому же запах кожаной куртки Степана перебивал даже дерматиновую вонь! Анну замутило, и она уткнула нос в воротник полушубка.

Ох уж этот запах! Сколько усилий предпринимала Анна, чтобы вытравить его из своей жизни – как можно реже заходила в обувные магазины, предпочитая отовариваться на рынке, на свежем воздухе, покупала джинсовые босоножки, искусственный мех, сумки из кожзаменителя, хранила немногие кожаные вещи в отдельном шкафу, заворачивая их в три пакета, выдавала гостям резиновые шлепанцы – но этот ненавистный запах въелся в каждую ее клеточку.

Мама уже давно умерла, а он продолжал ее преследовать.

Из детства Анна помнила только неизменно плохое мамино настроение, глухое безденежье и запах кожи – мама подрабатывала вечерами, мастерила косметички, и в их квартире повсюду были разложены кучки кожаных заготовок и обрезков…

Анна попыталась опустить стекло со своей стороны.

– Не работает! – рявкнул водитель. – Каждый дергает, а мне чини. Ишь, какие все ушлые стали. Механизм, надо ж понимать, а они без разбору…

– Спокойнее, приятель, – набычился в ответ Степан и демонстративно приоткрыл свое окно.

Таксист злобно запыхтел, однако промолчал.

– Интересно, а что воры будут делать с тем колье? – спросила Анна, жадно вдыхая хлынувший внутрь морозный воздух. – Продадут?

– Это… вряд ли. Продать его не так-то легко.

– Почему?

– Потому, что речь идет об очень редком камне. Точнее сказать, об уникальном, – пояснил Степан. – Он стоит баснословных денег, почти бесценен.

– Ну прям… так никто и не наскребет, – усмехнулась Анна и отвернулась.

Прохожие, зарывшись в шапки и шарфы, спешили по улице, стараясь проскочить мимо разноцветных витрин, которые устраивали на них засаду, ослепляли своим блеском, засасывали внутрь самых слабых и выпускали наружу уже с набитыми до отказа сумками..

Степан тоже наблюдал за этим броуновским движением и вдруг заметил молодую парочку на обледеневшей скамейке. Как они отличались от остальных – сидели, прижавшись друг к другу, и вид у них был такой безмятежный, счастливый, словно на дворе июнь, и на плечи им падает не снег, а тополиный пух.

Когда-то и он точно так же сидел на лавочке в обнимку со своей девушкой, в кармане не было ни гроша, валил снег, изо рта шел пар, а ему было жарко, словно они перенеслись на экватор…

Как давно это было, и он ли то был, или кто другой?

Степан с трудом вынырнул из своих размышлений.

– Видимо вы, Аня, не очень представляете себе, сколько стоит этот пейнит. Людей, которые захотят отдать такие громадные деньги, не так уж и много. – помолчав, он добавил. – Потом есть еще одна причина, из-за которой колье будет крайне сложно продать.

Анна уставилась на него в упор:

– Какая?

Он медлил с ответом… сомневался, стоит ли ей рассказывать. Скорее всего она не поверит и засмеет его, или, наоборот, поверит и испугается, на том их знакомство и закончится. А ему этого не хотелось.

– Какая? – настаивала Анна.

– Дело в том, что камень имеет довольно мрачное прошлое. У него даже есть свое имя, разве я вам еще не говорил?

– Нет, – Анна вся обратилась в слух.

– Бхаласкар. Можно перевести как сияющий.

– Бхал… аскар? Почти Уайльд Оскар! А в чем заключается его мрачность?

– Этому пейниту более двух тысяч лет, и все, кто получал его в свое распоряжение, неминуемо умирали страшной смертью, – доверительно сообщил Степан.

Глава 6