рассуждаете, — сказал майор. — Но и тут могут быть нюансы. Скажем, убийца мог воспользоваться слухами и нарочно надеть костюм Пьеро. Чтобы всех сбить с толку.

— Вот-вот, — горячо закивал Носиков. — Мне это тоже в голову пришло!

— Ну и за кем тогда следить? — снова спросил Жаверов. — Если все так, едва ли убийца во второй раз вырядится подобным образом.

— А вдруг он на этом не остановится… — предположил Носиков.

— На чем? — хмыкнул майор.

— На одном убийстве. И совершит следующее.

— И снова в костюме Пьеро?

— Не исключено.

— Да уж, — протянул Жаверов. — Тогда это уже совсем балаган будет…

— Вернее сказать — балаганчик, — добавил актер.

— Почему балаганчик? — не понял майор.

— Ну это известная пьеса Блока. Там действуют Пьеро, Арлекин, Коломбина и так далее.

— Насколько я знаю, здесь уместнее вспомнить сказку Толстого «Золотой ключик», — заметил Жаверов.

— Да, правильно, — вздохнул Носиков. — Просто вы сказали про балаган, и у меня сразу эта ассоциация… Ну а все-таки, товарищ майор, как вы собираетесь искать убийцу? Станете опрашивать всех, кто хорошо знал Баклажанова, выяснять, были ли у него враги, недоброжелатели?..

— Вы, я вижу, и сами все знаете, — сказал Жаверов.

— Я просто детективы люблю читать, — поделился Носиков. — С детства это у меня. Я даже хотел стать сыщиком…

— Что же не пошли в милицию работать?

— Да вот, — с досадой развел руками Носиков, — проклятое лицедейство поманило… Не удержался и стал артистом.

— Жалеете, значит? — понимающе сказал майор.

— Нет, — отмахнулся Носиков. — Меня все устраивает. Но все-таки до сих пор хочется реализовать мечту юности, так сказать.

— И вы решили, что убийство вашего коллеги — подходящий случай?

— Ну что вы, — сконфузился Носиков. — Я бы посовестился назвать Льва Александровича своим коллегой… Режиссер все-таки выше актера.

— Вы, пожалуй, правы, — задумчиво произнес Жаверов. — Интересно, все ли актеры так считают?

— Амбиции, конечно, у всех у нас есть… Но большинство актеров, я думаю, понимают, что главный в кино — режиссер… Товарищ майор, — вдруг что-то сообразил Носиков, — так вы думаете, что это какой-то актер сделал?

— Я пока еще ничего не думаю, — отрезал Жаверов. — Ну а вы как считаете? Может актер убить режиссера? Если абстрактно на это посмотреть…

— Не думаю, — покачал головой Носиков. — По крайней мере, если только по рабочим причинам — кому-то там режиссер от роли отказал, — то это совсем неправдоподобно. Вот если по личным мотивам…

— А личные — это что? Режиссер у актера жену увел? — усмехнулся майор.

— Вот в это еще можно поверить! — сразу оживился Носиков. — Актеры — народ импульсивный, сгоряча могут дров наломать…

— Только, боюсь, наш случай — не тот, — сказал Жаверов. — Тут все указывает на заранее обдуманное убийство.

— Да и Лев Александрович ни у кого жену не уводил, — подтвердил Носиков.

18

— Значит, вы не знаете никого, у кого могли бы быть личные счеты с Баклажановым? — спросил Жаверов.

— Лично я — никого, — ответил Носиков. — Это был очень хороший человек.

— Про покойников всегда так говорят, — грустно заметил майор. — А Топоркова вы знали?

— К сожалению, нет, — покачал головой актер.

— Стало быть, и про него ничего сообщить не можете?

— Увы… Но, товарищ майор, он же действительно умер?

— По всей видимости, — отвечал Жаверов. — Да только либо убийца все обставил так, чтобы мы пошли по ложному следу и заинтересовались покойным Топорковым, либо этот самый убийца и впрямь как-то связан с Топорковым…

— Интересная мысль, — почесал подбородок Носиков. — Месть за погубленную актерскую судьбу…

— То есть такое вы допускаете? — спросил майор.

— Ну вот если бы Топорков, — стал рассуждать Носиков, — перед смертью рассказал какому-нибудь своему очень близкому человеку, что хочет умереть из-за того, что его не снимают, а потом пошел и на самом деле повесился… Если бы так было, то в принципе можно себе представить, что этот близкий человек от горя пошел расплачиваться за своего Топоркова… В состоянии аффекта, — добавил Носиков и самодовольно посмотрел на Жаверова, ожидая очередного комплимента своей подкованности.

Но майор на этот раз не стал хвалить актера:

— На убийство, совершенное в состоянии аффекта, наш случай, как я уже сказал, не походит… А что касается близкого человека… Кто бы это мог быть? Женщина? Очень сомнительно, чтобы такое могла осуществить женщина…

— Значит, мужчина, — сделал логичный вывод Носиков.

— Среди других актеров и вообще киношников у Топоркова друзей вроде бы не было, — продолжал вслух рассуждать Жаверов. В артисте Носикове он словно бы нашел своего временного «Ватсона», наивного и благодарного слушателя-собеседника. — Тогда следует предположить, что это кто-то посторонний… Он заранее проник на студию, затаился… Такое возможно, как вы думаете?

— Очень запросто, — подтвердил Носиков. — Знаете, как у нас говорят: на «Мосфильме» есть места, куда не ступала нога человека…

— Выходит, лучшего места для совершения преднамеренных убийств не придумаешь…

— Выходит, что так, — сказал актер с какой-то даже радостью.

— Хорошо, что здесь у вас в основном люди благородной профессии — творческой, — произнес Жаверов, глядя в лицо Носикову. — А то бы мне прописаться у вас пришлось… Вы ведь на моем участке как раз…

— Ну что ж, по-моему, лучше «Мосфильм», чем «малина» какая-нибудь, — усмехнулся Носик.

— Вот это вы верно сказали, — улыбнулся Жаверов. — Ладно, товарищ Носиков, был рад знакомству, ну а сейчас мне к директору надо…

— К Сизову, что ли? — воскликнул актер. — А чем он вам поможет?

— Он — директор.

— Вот именно! Сидит у себя в кабинете и непонятно что делает. О чем он может вам рассказать? Вы лучше расспросите тех, кто настоящим делом тут занимается — актеров и так далее…

— Товарищ Носиков! — строго обратился к нему Жаверов. — Если вы прочитали уйму детективов, это не дает вам права учить милицию, как ей расследовать преступление…

— Ой, простите, товарищ майор, — сразу осекся актер. — Я ничего такого не имел в виду — чтобы учить там. А насчет директора вы и сами сейчас поймете, что я прав… Великодушно извините, если что. И обращайтесь, пожалуйста, я всегда в вашем распоряжении.

— Я это учту, — сказал Жаверов и чеканным шагом направился к двери директорского кабинета. — Кстати, как его имя-отчество? — вдруг обернулся он к Носикову.

— Николай Трофимыч, — подсказал артист.

19

Жаверов без стука вошел в директорский кабинет и с порога гаркнул:

— Здравия желаю, Николай Трофимович! Майор Жаверов!

Сизов привстал:

— Да-да, пожалуйста, проходите… Добрый день.

— Не такой уж он и добрый, — вздохнул майор, садясь напротив директора. Сизов сел обратно в кресло.

— Что и говорить, кошмар, конечно, — с почти виноватыми интонациями заговорил директор. — Первый раз при мне что-то подобное случается… Да