— Я уверена, что так оно и есть на те несколько минут, которые это займет.

Ему потребовалось мгновение, чтобы уловить оскорбление.

— Ты бросаешь тень на мою мужественность?

— Нет, на твою выносливость. Я не сомневаюсь, что ты мужчина. Дерзкий. Полный самоуверенности… — ее свободная рука просунулась между его ног и сжала. — О, но сюрприз, по крайней мере, у тебя есть достаточно, чтобы похвастаться. Думаю, ты получишь немного похвалы.

Жаль, что она отпустила его. Если она сочла его впечатляющим, полумягким, подожди, пока она не овладеет им полностью жестко.

— Если ты не девственница, и тебе не понравилось, что я убил это жалкое подобие существа, тогда кто ты? О, клянусь богиней Кармой, пожалуйста, скажи мне, что ты не часть межгалактической ударной группы, основной целью которой является борьба с преступностью? — Он не мог сдержать своего потрясенного тона.

— Я? Правоохранительные органы? — Ее смех был громким и заразительным.

Макл не мог удержаться от ухмылки, тем более что пистолет под его подбородком дрогнул.

— Думаю, нет. Тогда почему ты здесь?

— Подозреваю, по той же причине, что и ты. Деньги.

— Рабы не могут владеть имуществом. — Глупое замечание, учитывая, что он уже подозревал, что она тоже была не просто движимым имуществом.

— Опять эти предположения. — Она прищелкнула языком. — Ты уверен, что ты не величайший идиот, которого знала Галактика?

Оскорбленный. Снова. Женщиной. Правило наемника номер двадцать два: ты не должен позволять женщине одерживать над тобой верх, даже в словесной битве. Подтвердите свое доминирование любыми возможными средствами.

Один. Два. В мгновение ока он завел руку с оружием ей за спину, а другую зажал между их телами. Их тела соприкоснулись. Он наклонился ближе.

— Неужели никто никогда не учил тебя не насмехаться над мужчинами больше тебя?

— На самом деле, мой дядя с юных лет показывал мне, как выводить из себя таких мужчин, как ты. Но именно его сестра научила меня, как сбежать.

Сбежать? Как будто он отпустил бы ее. Конечно, он не рассчитывал на уловку ее тети. Человек не пытался отстраниться или сопротивляться. Вместо этого, будучи выше, чем должна быть женщина, она потянулась немного выше и поймала его нижнюю губу ровными белыми зубами, затем пососала ее, прижимаясь нижней частью тела к его.

Святой боже! Мгновенный жар и похоть расцвели, когда она, наконец, уступила желанию, которое, очевидно, не могла сдержать. Самое время, чтобы все начало разворачиваться так, как он планировал. Ее влажный язычок скользнул по его острым зубам, и его рот широко раскрылся, чтобы впустить ее. Она была такой идеальной на вкус. Приторно-сладкая, и она знала, как использовать свой язык в полной мере, поглаживая его вдоль его языка, посасывая его. Стонущая ему в рот. Или это он стонал в ее рот? Имело ли это значение? Он вдохнул, когда она выдохнула, ее сладкое дыхание наполнило его. Его колени задрожали. Он тонул. Опустился прямо на пол. Бескостный. Моргающий. У него было всего мгновение, чтобы увидеть ее торжествующую улыбку, прежде чем он упал ничком, одурманенный наркотиками.

«Я такой идиот».

Глава 4

Оливия уставилась на фиолетового мужчину, распростертого на полу. Она не чувствовала себя виноватой в том, что накачала его наркотиками. В конце концов, он признался, что был убийцей и вором, но она действительно хотела бы встретиться с ним при других обстоятельствах. Этот мужчина умел целоваться, и хотя его взгляды граничили с напыщенностью и шовинизмом, в нем был интересный аспект, который ей вполне нравился. Бросьте туда то, что на ощупь было твердым телом, по форме похожим на ее собственное, и она могла только представить, как им было бы весело.

Однако это было не время для игр. Поскольку оставалось выполнить работу, причем неудачную, добавила бы она, у нее было ограниченное время, чтобы спасти то, что она могла, и убраться восвояси.

Направляясь к настенной панели, неотличимой от остальных, если не считать небольшой царапины внизу, она нажала на скрытую защелку. Дверь скользнула в сторону, и внутрь неторопливо вошел ее партнер. Выглядевший как собака размером с человека — без ошейника и неприятного запаха изо рта — он заставил ее вспомнить дворняжку, которая недолго принадлежала ей в детстве, если бы эта собака носила штаны и рубашку, разговаривала и имела лапы с короткими волосатыми пальцами на кончиках.

— У тебя ушло достаточно времени… — Ифруум обошел ее и остановился. — Что здесь произошло? Почему у твоего нового владельца сочится зеленая кровь из большего количества частей, чем у него было раньше, а фиолетовый лежит без сознания на полу?

Она отвела глаза от остывающей лужи. Мертвые тела были не в ее вкусе, даже инопланетные.

— Не обращай внимания на фиолетового чувака. Он хочет быть героем. Он думал, что делает мне одолжение, убивая нашу метку. В итоге я применила против него газ, когда он захотел…

— Захотел что?

— Не твое дело. Что мы собираемся делать?

— Ну, это отстой. — Ифруум нахмурился, его мохнатая морда сморщилась. — Я надеялся сохранить этому слизняку жизнь, потому что он такой доверчивый и богатый. О, хорошо. По крайней мере, мы получили свои кредиты до того, как убийца убрал его. Мы должны вытащить тебя отсюда, пока кто-нибудь не попытался арестовать тебя за убийство.

Арестована за убийство в Галактике Обсидиан? Она чуть не захихикала от бессмысленности этого.

— Ты видела, как он вводил коды? — спросил Ифруум, проводя устройством по многочисленным кончикам пальцев поверженного инопланетянина, улавливая характерные завитки и узоры.

— Все до единого. Может, у него и много щупалец, но он не рассчитывал на мою эйдетическую память.

— Превосходно. Тогда через секунду у нас будет то, что нам нужно. Пошли.

Ифруум направился к отверстию в стене.

— А что насчет него? — спросила она, указывая на безвольное фиолетовое тело на полу. Вопреки себе, она, казалось, не могла игнорировать инопланетянина с невероятными губами и техникой поцелуев.

Он неправильно истолковал ее вопрос.

— Как забывчиво с моей стороны. Ты права. Думаю, нам следует его обыскать. Никогда не знаешь, что мы можем найти. — Опустившись на корточки, лапы Ифруума обшарили парня, вытащив голографическую табличку и больше ничего. Оливия продолжала пялиться на серебристый плащ, который, как она случайно заметила, скрывал очень красивое тело.

Она пнула свою собственную сбитую одежду в лужу зеленой слизи.

— Ты можешь помочь мне взять его плащ? На моем кишки пришельца. — Ифруум даже не обернулся, чтобы посмотреть, как он высвободил мерцающую ткань и протянул ее ей. Накинув его на плечи, Оливия не смогла удержаться