Далее отец нарисовал, какие кнопки в какой последовательности следует нажимать. В центре приборной панели был циферблат диаметром с тарелку. Ноланд различил буквы сторон света и градусные деления. Внешняя ось вращалась с шагом в сорок пять градусов, вместе с ней передвигалась красная треугольная отметка. Судя по инструкции, с помощью нее нужно задавать направление движения.

Ноланд обнаружил, что даже не пытается думать над загадкой. Он знал ответ, словно кусочки мозаики уже сложились в голове сами собой. Ноланд достал из кармана пиджака оставленные Теодором медные часы и настроил григотропос согласно часовой стрелке на юго-запад. Со временем ты все поймешь, писал отец. Конечно, остановившиеся на "семь тридцать" часы указывали направление.

После этого Ноланд сменил туфли на ботинки, выбрал походный плащ с непромокаемым капюшоном и снарядился в дорогу. Все уместилось в один нетяжелый рюкзак. Палатку решил не брать, рассудив, что дюжина гульденов сможет восполнить любые упущения. Револьверная портупея непривычно облегала торс, но придавала уверенности.

Устроившись на жестком кожаном сиденье, он едва дыша сдвинул пусковой рычаг. Кабина вздрогнула и стала опускаться под землю. Через секунду комната осталась вверху. Над лобовым стеклом включился тусклый фонарь. Ноланд очутился на перекрестке тоннелей, скрытых подземной тьмой. Осмотреться как следует освещение не позволяло.

Сверху что-то лязгнуло, кабина повернулась вокруг оси и двинулась вперед. Скорость нарастала. Вскоре свистящий гул дал Ноланду понять, что он движется быстрее поезда. О пункте назначения и длительности поездки оставалось лишь догадываться. Вспыхнула тревожная мысль – почему он задал направление именно по часовой стрелке, а не по минутной?

Кабина начала вибрировать. Ноланд надеялся, что причиной тому скорость, а не поломка путей. "Приключения начинаются", – прошептал он и зажмурился. Пальцы до судорог впились в подлокотники.

Глава 5. Последнее дело Ржавого

Месяцем ранее случилось событие, которое впоследствии сыграло в судьбе Ноланда и его друзей немаловажную роль, но еще больше оно отразилось на жизни человека, известного в узких кругах под кличкой Ржавый.

Некоторые кафе обладают особой темной атмосферой. Не мрачной и грязной, какая бывает в дешевых кабаках, экономящих не только на электрическом, но даже газовом освещении, и заставляющих клиентов дышать угарным газом и копотью сальных свечей, а именно темной, как тень под гобеленами на стенах старинного замка, как темнота закрытого сундука или дальней полки книжного шкафа, куда не попадает свет ламп. В такой темноте всегда что-то скрывается: хорошее или плохое, красивое или уродливое, но до поры до времени оно скрыто от солнечного света и любопытствующих взглядов обывателей. Только немногие знают о спрятанном в тени и отнюдь не собираются делиться своими тайнами. В такие заведения не заглядывают случайные прохожие, в проходах не толпятся праздные компании навеселе. Сюда приходят обсудить личные дела без свидетелей.

Кафе "Горгулья" именно такое. Лампы горят только у барной стойки над дверью на кухню, свечи на столах посетители зажигают по желанию и очень редко. Входная дверь с осмотрительно смазанными петлями никогда не скрипит, и тем более над ней нет колокольчика – приходящие и уходящие не жаждут внимания. Небольшие квадратные столики стоят друг от друга на почтительном расстоянии, чтобы не только шепот, но даже сказанные вполголоса слова не достигли чужого уха. Меланхоличный музыкант, сидящий поодаль от барной стойки, растворяет тихие разговоры спокойными аккордами гитары.

Ржавый пил кофе с хаммадским лукумом и поглядывал на дверь. Лысую голову скрывал капюшон, пришитый к коричневой кожаной куртке специально для подобных визитов. Персонал "Горгульи", конечно, знал его в лицо, но один шаг в полумрак, и Ржавый становился неотличим от прочих посетителей, а для обывателей и вовсе сливался с тенью. Походную сумку он держал на коленях, пропустив лямку через ногу так, чтобы никто не смог внезапно выхватить сумку и убежать. Слишком ценный груз, чтобы рисковать хоть капельку.

Сквозняк сидел рядом и грыз ногти. Бледный и астеничного телосложения, с длинными светлыми волосами, похожий на молодого юношу – никто не стал бы воспринимать его всерьез, тем более услышав его писклявый, похожий на звук скрипки, голос. И пусть. Ржавый знал цену непревзойденному форточнику, бывшему акробату знаменитого на всю Иктонскую унию цирка "Стрижи и ласточки". Кроме Сквозняка он доверял только Капкану, их угрюмому взломщику, но тот был сейчас далеко. С этим делом можно было бы справиться даже в одиночку, не обязательно собираться всей компанией.

Это Ржавого и настораживало. Задание оказалось простым, а вознаграждение чрезвычайно высоким: в пересчете на золото – сорок дукатов, причем половину им заплатили сразу же. Только и всего – проникнуть в дом профессора, найти и выкрасть обрывки старой книжки и перевод, которым занимался этот ученый. Хозяин уехал в отпуск или командировку, в кабинете царил порядок, книги и рукописи занесены в домашнюю картотеку, – приходи да бери средь бела дня все что нужно! Ржавый не разбирался в древностях и затруднялся оценить украденную книгу, однако подозревал, что стоит она куда больше их вознаграждения.

Любая другая банда прикарманила бы аванс, а книгу продала бы на черном рынке втридорога. Но только не компашка Ржавого. Заказчик не выглядел болваном, и явно обратился к профессионалам не случайно. Никогда Ржавый не подводил и не обманывал клиента. Завидная деловая репутация позволяла ему не только получать по-настоящему крупные заказы (в том числе от пресвитеров Культа баалов и государственных чиновников) но и оставаться в живых после их выполнения.

А еще Ржавый выживал благодаря чуйке, как он называл интуицию. И прямо сейчас, с последним глотком горячего кофе он ощутил в животе холод, как будто на него плюхнулась крупная жаба. Неприятный озноб пробежал по спине. Что-то пошло не так, жди беды. Ржавый посмотрел на грызущего ногти компаньона. А вдруг, увидев нервозность Сквозняка, барон Адалард Кай усомнится в их надежности и решит избавиться от сообщников? Кто нанял профессиональных воров, тот может нанять и профессиональных убийц.

– Тебе