– Едва ли это что-то изменило бы. Ладно, давай спи дальше. Извини, что разбудила.

– Ничего. Я уже окончательно проснулся.

– Поспи еще. Я тебе позвоню попозже.

– Я тебя люблю, – сказал он.

Она посмотрела на трубку и печально улыбнулась, потом повесила ее – медленно, тихонько, и снова легла. Она знала, что тоже любит его, тоскует по его крупному теплому телу, по его нежности. На кой черт они расстались? Внезапно ее охватило приятное чувство усталости. Она приободрилась и вскоре погрузилась в тяжелый сон. Ей снился Фабиан, веселый и беззаботный, а потом вдруг угрожающий и смущенный; он держал ее руку, смеялся, а затем говорил ей обидные слова, как ребенок. Только он уже не был ребенком, он вырос, неожиданно повзрослел, постарел настолько, что на его лице появились морщины.

Алекс проснулась, дрожа, и лежала, боясь открыть глаза в темной комнате. Потом снова уснула, но теперь уже без сновидений.

Когда в семь зазвонил будильник, она его проигнорировала. Когда она в следующий раз посмотрела на часы, они показывали без десяти восемь. Сегодня, после похорон, она должна вернуться к обычной жизни. Еще предстояло развеять прах, но ей требовалось время, чтобы подумать об этом, решить, какое место выбрал бы Фабиан. Последние десять дней они прожили как в тумане, в смятении – ждали, когда французская бюрократия позволит привезти тело, когда его доставят в Англию. Дэвид отправился во Францию, взял на себя все хлопоты и ничего не требовал от нее. Он вел себя замечательно. Теперь ей нужно было заново налаживать жизнь, попытаться сосредоточиться на работе. Это, по крайней мере, у нее осталось: персонал, партнеры, клиенты. Она не имела права обмануть их ожидания, должна была доказать им, что может, доказать Дэвиду. А самое главное, доказать себе.

Она порылась в шкафу, пытаясь понять, как одеться. Фабиан всегда был очень придирчив к ее одежде, гораздо придирчивее Дэвида. Правильные цвета, правильный покрой, правильные фирмы… господи боже, иногда он становился невыносим. Алекс натянуто улыбнулась сквозь слезы, принялась рыться в ящике с шелковыми шарфиками. Все от «Корнелии Джеймс»,[8] большинство куплено Фабианом. Какой взять? Она попыталась вспомнить, вытаскивала разные шарфики и отпускала их, и они падали назад в ящик. «Словно каскадный водопад», – подумалось ей. Она аккуратно повязала на шею бирюзово-серый, так, чтобы хорошо была видна подпись Корнелии Джеймс на логотипе. «Ты доволен, дорогой? Я хорошо выгляжу?»

Проглотив полчашки кофе – остальное не допила, слишком горячо, – она схватила плащ и поспешила к выходу. Звонок раздался в тот самый момент, когда она подошла к двери. Она даже успела открыть ее, прежде чем звонок смолк. Женщина за порогом удивленно посмотрела на нее и сделала шаг назад. Полногрудая блондинка, аккуратно, но несколько театрально облаченная в черное и белое, выглядела она так, будто пришла из кастингового агентства, набиравшего статистов. Женщина заговорила; зашевелились крохотные, похожие на розовый бутон губы, слишком маленькие для широкого лица.

– Миссис Хайтауэр?

Она говорила четко, разборчиво, словно брала уроки дикции, пытаясь избавиться от восточнолондонского произношения.

– Да, – неуверенно, настороженно ответила Алекс.

Что эта женщина собирается ей продать? Она была слишком хорошо одета, чтобы принадлежать к Свидетелям Иеговы, к тому же те обычно ходят парами.

– Меня зовут Айрис Тремейн. Санди попросила меня заглянуть к вам… Она сказала, вы рано уходите и в это время больше всего шансов вас застать.

Женщина в упор смотрела на Алекс. Ту встревожил этот взгляд: было трудно отвести глаза. Она подумала было, что женщина продает посуду «Таппервер» или косметику «Эйвон»; да, скорее всего, косметику. Вот только чемоданчика с образцами при ней не было.

– Очень жаль, но я опаздываю на работу, – сказала Алекс любезным тоном, стараясь быть вежливой.

– Да, конечно, прекрасно понимаю, вам это неудобно, только я подумала, что лучше зайти к вам как можно скорее. Если вы хотите узнать новости о вашем сыне.

И тут Алекс поняла, кто перед ней.

– Нет, – сказала она. – Спасибо, но я не желаю никаких новостей о моем сыне.

– Примите мои соболезнования.

– Спасибо.

– Санди очень переживает за него.

– Неужели? – Алекс почувствовала, что ее тон становится агрессивным.

– Если вы захотите провести сеанс, буду очень рада. Денег я с вас не возьму – Санди моя хорошая подруга.

– Миссис Тремейн, – холодно произнесла Алекс, – мой сын умер. Ни вы, ни кто другой не может этого изменить. К сожалению, я не верю в… – она задумалась на секунду, – как уж вы это называете – в мир духов.

– Я думаю, сын хочет поговорить с вами.

Выражение лица женщины было искренним – настолько искренним, что этого не могли скрыть даже густой слой косметики и вычурная прическа. Искренним и наивным. «Вы глупая, заблуждающаяся дурочка», – хотела сказать Алекс, однако сдержалась.

– Спасибо, – ответила она вместо этого. – Но мне нужно уходить.

* * *

Алекс кивнула девушке в приемной, избегая встречаться с ней взглядом, и поднялась по лестнице в свой кабинет.

Когда она проходила мимо Джули, та подняла голову от пишущей машинки и улыбнулась ей:

– Доброе утро. Пока не буду вам мешать – почитайте почту. Отменить ваши встречи на эту неделю?

– Нет, Джули, мы и без того многое отменили на прошлой неделе. Шоу продолжается.

Алекс закрыла дверь и уставилась на гору писем на столе. Посмотрела на деревянный календарь – Джули каждый день переставляла его. Двадцать первое апреля. Последние десять дней исчезли, словно она провалилась в какую-то дыру во времени.

Она вскрыла первый конверт, вытащила аккуратно напечатанную и переплетенную рукопись. «Предвидения – мои способности и другое». Открыла первую страницу, по которой всегда определяла, будет ли читать дальше сама или передаст Джули.

«Я всегда видел руку в темноте, манящую меня. Если я видел руку, то знал, что кто-то умрет. В первый раз это случилось, когда мне было семь, а на следующий день мою сестру переехал трактор. Тогда я в первый раз понял, что обладаю способностью предвидения».

Она снова посмотрела на обложку, вызвала по интеркому Джули.

– Автор Стенли Хилл – вам это имя что-нибудь говорит?

– Нет.

– Кажется, он нам уже присылал что-то.

– Хотите, чтобы я проверила?

– Нет, я сама.

Алекс включила экран редактора и прямо посредине четко увидела слова ярко-зелеными буквами: «ПОМОГИ МНЕ, МАМА».