– Звучит неплохо.

Черт побери… Должно быть, он ослышался во время венчания.

– Ну и что ты здесь делаешь, Гриффин? – судя по интонации, Фиби хотела подчеркнуть, что уж она-то помнит его имя.

– Я вернулся домой, – ответил он.

Несмотря на все обстоятельства – и то, что она считала его импотентом, и то, что родила троих детей за время его отсутствия, и то, что он не запомнил имя собственной жены, – у него было ощущение, что их отношения так или иначе наладятся.

– Это мой дом, – твердо сказала Фиби.

– Но ты ведь моя жена. – Гриффин улыбнулся, любуясь тем, как скривились ее сочные губки. Его милая женушка была слишком чопорной. Ему предстояло научить ее более легко относиться к жизни.

– Для меня предпочтительнее обратное, – произнесла она таким тоном, будто отказывалась от предложенной чашки чая.

– Что именно?

– Я бы предпочла вообще не выходить за тебя. Уверена, наш брак можно легко аннулировать на основании неосуществленных брачных отношений. Можно также подать прошение о разводе в парламент, указав в качестве причины род твоих недавних занятий.

– Или же факт наличия у тебя троих детей!

Фиби растерянно заморгала. Как видно, он задел ее за живое, но чему она удивляется? Соседи наверняка относятся к ней, как к отверженной.

– Да, – согласилась она. – У меня есть дети. И когда мы разведемся, ты сможешь обзавестись собственными.

– Собственными детьми?.. Разве не ты только что выразила соболезнование по поводу моей физической несостоятельности?

Выдержав недолгую паузу, Фиби с достоинством ответила:

– Поскольку данная тема кажется тебе забавной, можно сделать вывод, что твоя проблема была обусловлена скорее юностью, нежели физиологией.

– Или же, – предположил он, – эта проблема проявилась только в твоем присутствии.

Фиби нахмурилась.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты слишком красива. – Гриффин начал получать удовольствие от такого разговора. – И вполне возможно, снова лишишь меня способности. Есть только один способ проверить это.

– Подобный эксперимент крайне нежелателен, – поспешила возразить Фиби. – Тем более, сэр, если у вас имеется беспокойство по данному поводу, лучше не подвергать себя риску оказаться в затруднительной ситуации.

Гриффин подался вперед, не обращая внимания на боль в бедре. Вблизи ее кожа, не тронутая солнцем, имеющая цвет свежих сливок, казалась шелковой.

– Настоящий мужчина никогда не уклонится от такого испытания, моя милая Фиби.

– Я вовсе не ваша милая Фиби!

– Тогда, может, моя дорогая жена?

Пока Фиби таращилась на мужа, подыскивая слова для достойного ответа, на вершине склона появились Нянюшка Макджилликадди, мистер Шарктон и дети, за которыми, подобно воздушному змею на бечевке, тащилась Лидди.

В голове Фиби царила такая сумятица, что она ничего не сказала и тогда, когда все они вошли во двор. Ее муж полагал, что эти дети незаконнорожденные. Он не помнил ее имени. Он считал ее распутницей, падшей женщиной, которая… которая…

Она ненавидела его!

– Извини, пожалуйста, что не встаю, чтобы поприветствовать тебя, – обратился Гриффин к Аластеру. – Я ранен в ногу. С Колином я уже познакомился, а как твое имя?

– Аластер, – ответил трехлетний малыш.

Он твердо стоял на своих маленьких ножках и смотрел на пирата так, будто подобных типов встречал каждый день. А ведь у них даже не было мужской прислуги, за исключением двух молодых людей, работавших главным образом в саду. Иногда еще Аластер видел чистильщика обуви.

– Ну а сокращенно тебя, наверное, зовут Тером? – предположил Гриффин.

Аластер нахмурился.

– Какое глупое имя. Меня зовут Аластером, потому что так меня назвала мама.

– Аластер – очень древнее и достойное имя, – заметила Фиби, холодно взглянув на Гриффина.

Однако, как она уже убедилась, ее муж был не из тех, кого можно смутить ледяным взглядом.

– Но Аластер тоже звучит несколько глуповато, разве не так? А вот Тер, судя по звучанию, это такой парень, который запросто может забраться в дом, построенный на дереве. У вас такой имеется?

– Что имеется? – с подозрением переспросил Аластер.

– Дом на дереве. Ты вообще лазаешь по деревьям? Вот, кстати, неплохое дерево для дома. – Гриффин указал на старый дуб по другую сторону двора.

– Он не лазает, – вступила в разговор Маргарет, отпихивая Аластера. – А я лазаю.

Волосы девочки были растрепаны, на ногах – лишь один чулок. Другой был повязан вокруг головы.

– Маргарет, – с упреком произнесла Фиби. – Ну почему ты в таком безобразном виде? Всего час назад ты была вполне опрятной.

Но Маргарет даже не взглянула на нее, не отрывая глаз от Гриффина.

– Я – пиратская королева, – гордо заявила она. – Пиратские королевы так и одеваются. – И, чуть помолчав, продолжила: – Ты ведь тоже пират, ты должен знать. Они такое носят? Это называется тюрбан.

Гриффина охватило странное чувство, какого он еще никогда не испытывал. Перед ним стояли три маленьких человечка: Колин, крохотный, но свирепый пират, пиратская королева Маргарет и Аластер, совсем еще карапуз. Все трое имели довольно-таки неряшливый вид. И теперь они были его детьми, рожденными под защитой его имени и титула.

– Я раньше был пиратом, – сказал Гриффин. – Но теперь я вернулся домой и уже не помню, что пиратские королевы носят на голове.

Маргарет указала пальчиком на его татуировку.

– На себе рисовать нельзя.

– Совершенно верно, – согласился он.

– Ты кого-нибудь убивал? – поинтересовался Колин.

– Случалось.

– Здорово!

Гриффин покачал головой.

– Мне так не кажется.

– Пираты всегда кого-нибудь убивают. И заставляют шагать за борт по доске! – Похоже, у Колина имелась склонность к кровожадности.

– Джентльмены так не поступают, – возразил Гриффин. – А соблюдение джентльменских правил – это гораздо важнее, чем быть пиратом. Убивать допустимо только в целях самообороны, если кто-то поднял на тебя оружие. На безоружных, женщин и детей нападать нельзя.

Колин прищурился, обдумывая услышанное.

– А где твоя сабля? – спросил Гриффин, обращаясь к Маргарет. – Насколько знаю, пиратской королеве тоже полагается иметь саблю.

– У нас она только одна, и сегодня с нею играет Колин.

– Сэр Гриффин, – вмешалась в разговор Фиби. – Позвольте представить вам наших нянь.