я друга. — Представь какой будет эффект, когда знатные господа расползутся по империи и растрезвонят слухи о качестве оказываемых услуг? У нас не будет отбоя от клиентов.

— Хммм. Может ты и прав. Но это будет однажды, а пока мы в финансовой яме — Задумчиво сказал он и схватив тарелку оладьев двинул на выход.

— Эй! Ты куда? Верни оладушки! — Возмутился я.

— Как я понял из разговора, ты собрался поить господ нашим коньяком, а запасы его стремятся к нулю. По этому мне придётся потрудиться. А оладьев тебе Яша ещё нажарит. Правда любимая? — Вадим посмотрел на Ярославу и подмигнул ей.

— Конечно нажарю. Делов то. — Усмехнулась девушка.

— Тогда и блинчиков сразу сделай. — Расширил я заказ и откинулся на спинку стула.

Пока ждал блины, успел обзвонить всех студентов спасённых мной в кавернах. Забавно, но все без исключения были рады меня слышать. А Крабов так и вовсе попросил разрешения привезти родителей и невесту. Я был только за. Обзвонив их, я поговорил с друзьями, а после набрал Большакову, Трифонову, Удальцову, Красавкиной, Маргарите Павловне и многим другим.

Да, выйдет затратно. Да, за неделю я лишусь миллиона рублей, может больше. Но это позволит окутать слухами весь высший свет, что обеспечит меня клиентами на многие годы вперёд. Спасибо Злате, она отлично подобрала персонал, а Евдакия разработала программу лечения для высокопоставленных гостей. Всё пройдёт гладко.

* * *

Бийск.

Илья Огнёв прибыл в город на рассвете. Начальник гвардии, отправился собирать эту самую гвардию, а Илья решил не сидеть без дела и наведался в гости к бывшему вассалу рода Огнёвых. Хотя почему бывшему? Глава рода конечно мёртв, но от вассальной клятвы Канарейкина никто не освобождал.

На горизонте показался двухэтажный особняк обнесённый высоким забором. Канарейкин жил скромно, а точнее по средствам. Его род был богат, но страдал паранойей. В свете чего тратил всё заработанное на содержание маленькой армии, состоящей из двадцати тысяч человек. Род Канарейкиных никогда не участвовал в родовых войнах, возможно по причине раздутого силового блока.

Огнёв остановился в двух метрах от калитки и потянулся к мане. Из земли вылезла огромная фигура сшитая из кусков тел людей и тварей изнанки. Чудовище размахнулось и ударило огромным кулаком в стальную дверь. Удар вышел знатный, калитку сорвало с петель и она с гулом полетела вглубь двора.

— Тук-тук. — Улыбнувшись сказал Илья, отозвал чудовище и подволакивая ногу направился ко входу в особняк.

Не успел Илья пройти даже половину пути, как вдруг его окружили гвардейцы рода Канарейкиных. Одетые в пёструю форму, они выглядели как попугаи. Эта мысль позабавила Илью, но смеяться он не стал. Сложно веселиться когда в твоё горло упирается острая сталь.

— Убери эту зубочистку, а то поранишься. — Сухо сказал Огнёв просверлив взглядом рослого гвардейца покрытого шрамами.

— Только рыпнись и я вскрою тебе глотку. — Прорычал гвардеец.

— Что происходит⁈ — Послышался звонкий голос.

Со ступеней слетела подтянутая фигура главы рода. Семён Парфирьевич Канарейкин был не только параноиком, но по совместительству являлся вокалистом одного из имперских оперных театров. Правда это было давно. Тем не менее его голос по-прежнему остался звучным и мелодичным.

— Здравствуй Семён Парфирьевич. — Скривился Илья, пытаясь, выдавить из себя улыбку. — Убери, пожалуйста, своих макак. К тебе в гости пришли сыновья рода Огнёвых. Надеюсь ты не забыл, о клятве верности?

— Илья? — Нахмурился глава рода с трудом узнав в уродце сына своего друга.

— Он самый. — Хмыкнул Огнёв и покачал головой глядя в пустоту из которой ему что-то рассказывал умерший брат.

— Константин. Он со мой. Снимите оцепление и поставьте дверь на место. — Распорядился Канарейкин и указал рукой на поместье. — Прошу, будь моим гостем. — Хозяин поместья положил руку на спину Огнёва и указал в сторону особняка. — Я слышал вести что ты погиб во время учёбы в академии. Какое счастье, что это всего лишь слухи.

— Слухи не врали. Я действительно умер и не один раз. — Хрипло прокаркал Огнёв и пошел ко входу, подволакивая ногу. — Печально что родители скончались так и не увидев, как я делаю наш род великим.

— Соболезную. Это такое горе. — С чувством в голосе сказал Канарейкин, но было заметно что он фальшивит. — Когда я узнал об этом, то сразу же решил приехать на похороны. Но, к сожалению, дела не позволили. Сам понимаешь.

Конечно, Илья понимал. Понимал что все эти политические союзы полная чушь. Тебя продадут в любую секунду, как только это станет выгодно. Когда он убил своих родителей, по округе разлетелся слух, что они умерли от страшной болезни. И ни один из десяти вассальных родов, не решился приехать почтить их память. Лицемеры.

— Конечно я понимаю Семён Парфирьевич. — Отозвался Илья входя в особняк. — Красиво у вас. — Соврал он и тут же спросил. — А ваша семья дома? Хотел с ними повидаться.

— Да, да. Конечно. Жена и дети будут счастливы узнать о твоём возвращении. — Сказал Канарейкин натянуто улыбнувшись. По его лицу было видно, что он желает чтобы гость как можно скорее его покинул. — Жанна! Позови, пожалуйста, Лизоньку и сыновей.

— Сию секунду Семён Парфирьевич. — Послышался голос из соседней комнаты и каблуки забарабанили по паркету.

— Прошу в мой кабинет. Там нас никто не побеспокоит. — Сказал Канарейкин идя по длинному коридору.

В кабинете главы рода было бедновато. Старая мебель, выцветший ковёр, безвкусные картины и статуэтки. Илья привык совсем к другому уровню жизни. Хотя после странствий в кавернах, даже собачья конура могла бы устроить Огнёва в качестве ночлега.

— Присаживайся. — Сказал Канарейкин указав на потёртое кресло. — Выпьешь?

— Я не пью. А вот мой брат не отказался бы промочить горло. — Ответил Илья кивнув на пустое кресло стоящее слева.

— Эммм. Это какая-то шутка? — Нервно улыбнулся Канарейкин не понимая что происходит.

— Я более чем серьёзен. — Сухо сказал Илья придавив главу рода взглядом.

От такого взгляда Канарейкин вздрогнул. Вроде бы на него смотрел жалкий мальчишка, который ещё жизни не видел. К тому же он калека! Чем он может напугать матёрого аристократа? И всё же в его взгляде было нечто устрашающее.

— Виски подойдёт? — Спросил Семён Парфирьевич.

Огнёв пару секунд смотрел на пустое кресло, а после