кивнул. Канарейкин спешно заполнил половину бокала золотистым напитком и поставил рядом с Ильёй. Тот лишь тяжело вздохнул и передвинул виски ближе к креслу где сидел его воображаемый брат.

— Не сочти за наглость, но хотелось бы узнать цель твоего визита? Крайне сомневаюсь что ты приехал лишь для того, чтобы просто повидаться. — Спросил Канарейкин и замолчал ожидая когда Огнёв соблаговолит ответить.

А ждать пришлось секунд тридцать не меньше. Всё это время Илья сверлил хозяина поместья хищным взглядом. Когда Огнёв заговорил, Канарейкин с облегчением выдохнул.

— Семён Парфирьевич, вы правы, я прибыл не для того, чтобы повидаться. Так уж вышло, что мои родители умерли не от болезни. Их убил Дубровский Виктор Игоревич. Сомневаюсь что вы слышали о нём.

— Что? Дубровский? Это тот выскочка, который подмял под себя весь фармацевтический бизнес в империи? — Нахмурился Канарейкин, чувствуя что беседа становится интересной.

— Он самый. — Кивнул Огнёв. — Этот ублюдок сперва убил моего брата и сделал меня калекой, но этого ему показалось мало. Когда Дубровский узнал о том что я выжил, он пришел в мой дом и убил всех до кого смог дотянуться. Я выжил лишь чудом. — Без зазрения совести соврал Илья.

— Какой ужас! Он сделал это без объявления войны? Нужно сообщить в имперскую канцелярию, пусть этого отморозка судят по всей строгости закона! — Наигранно возмутился Канарейкин.

Илья уже понял что Семён Парфирьевич только рад гибели его родителей, ведь клятву он давал его отцу. А теперь он мёртв и клятва считается недействительной. Правда есть одна помеха в виде Ильи. Если он умрёт, то и долг перед родом Огнёвых будет уплачен.

В комнату вошла красивая женщина сорока лет и два парня. Оба ровесники Ильи. Они не понимая уставились на главу рода.

— Что же вы замерли в дверях? Это Илья Огнёв. Почтил нас своим присутствием. Лизонька, поздоровайся. Ребята. — Торопливо сказал Семён Парфирьевич.

— Добро пожаловать. — Дежурно улыбнулась жена Канарейкина и кивнула.

А вот парни не проявили никакого почтения к гостю. Смотрели на него с вызовом и даже пренебрежением.

— Давно не виделись. — Оскалился Илья и поднялся из кресла оперевшись на подлокотник. — Семён Парфирьевич, ты спрашивал с какой целью я приехал к тебе. — Огнёв внезапно перешел на ты. — Суть моего визита в том что я собираю армию. И ты как верный вассал моего отца, должен присоединиться ко мне ради мести Дубровскому.

— Ради мести? — Удивлённо уставился на него Канарейкин. — А не лучше ли привлечь имперскую канце… — Начал было он ускользать от ответственности, но Илья не дал ему этого сделать.

— Не лучше. Мы собственными руками сломаем ему шею. Я хочу видеть глаза этого выродка, когда он осознает, что все кто ему близки подохли как собаки. А после я лично сдеру с него кожу и выжгу глаза раскалённым прутом. — Илья с безумной улыбкой начал перечислять всё что хочет сделать с Дубровским. От услышанного жену Канарейкина начало подташнивать.

— Прошу прощения. — Сказала Лизонька заткнув рот рукой и попыталась покинуть комнату. Но в дверном проёме появилась уродливая физиономия чудовища лишь отдалённо напоминавшего человека.

— Илья! Что это значит⁈ — Выкрикнул Канарейкин с долей испуга и возмущения, а его рука тут же скользнула в ящик стола, видимо пытался взять какой-то артефакт.

— Это значит что у тебя нет выбора. Ты либо присоединишься, либо сдохнешь. — Ухмыльнулся Огнёв. — У тебя пять секунд, чтобы принять решение. Четыре, три…

— Не смей угрожать мне! — Выкрикнул Канарейкин и по его каналам хлынул бурный поток маны.

Мана сплелась с божественной энергией покровителя и потекла в глотку Семёна Парфирьевича. Он открыл рот и издал пронзительный визг. Илья зажмурился от чудовищного вопля, который разрывал перепонки. Казалось что голова вот-вот взорвётся, но крик прекратился так же быстро как начался.

За спиной Канарейкина возникло существо с лезвиями вместо рук и одним резким движением снесла главе рода голову. Семья Семёна Парфирьевича как завороженная смотрела на то как тело падает на пол заливая его кровью, а голова всё катится и катится по выцветшему ковру.

— Кто из вас старший? — Хрипло спросил Илья, но ему никто не ответил.

В следующую секунду тварь перекрывшая дверной проём, ухватила парня стоявшего справа за затылок и сжала кулак. Голова юноши взорвалась как переспевший арбуз, обдав родичей смесью кровью и мозгов прыснувших во все стороны. На удивление это смогло привести их в чувства.

— Поздравляю. Теперь ты глава рода. — Усмехнулся Илья посмотрев на последнего мужчину в роду Канарейкиных. — Спрошу ещё раз. Ты присоединишься и поможешь мне отомстить Дубровскому?

Блондин заляпанный кровью брата, трясся от страха и пытался улыбнуться. Но всё что у него получалось, это не обмочиться от ужаса. Тогда он просто кивнул.

— Вот и славно. — Хмыкнул Огнёв. — С вами останутся мои люди. Решите выкинуть какую то глупость? Сдохнете. — Сухо сказал Илья и сжал в руке телепортационный камень.

Полыхнула синяя арка портала из которой не спеша вышли четыре головореза. Один из них осмотрел комнату, залитую кровью и уважительно кивнул.

— Если вам хотя бы покажется, что они хотят меня предать, убейте. — Приказал Огнёв и шаркая пошел в сторону портала.

— Будет исполнено Илья Максимович. — Оскалился наёмник расквартированного имперского полка.

* * *

Закончив трапезу, я позвонил Злате. После первого же гудка, девушка сняла трубку и отчиталась.

— Виктор Игоревич, я обзвонила всех наших партнёров. На текущий момент вместе с приглашёнными вами, у нас триста пять человек, которые планирую приехать на открытие санатория. Их я размещу в двух первых корпусах. А в третий корпус заселитесь лично вы, и ваши друзья.

— Отличная работа. — Оценил я. — Злата, а как обстоят дела с прачечными?

— Планируем открыть ещё четыре штуки. На данный момент первая прачечная практически окупила вложения. Скоро начнём работать в плюс.

— Это хорошие новости. А сколько мы получаем чистыми за день работы?

— В среднем около семи тысяч рублей. Правда сейчас у нас намного больше заказов чем мы можем обработать. По этому и хотим открыть ещё по паре прачечных в разных концах Иркутска и Ангарска. — Доложила Злата.

Услышав доходы прачечной, я лишь тяжело вздохнул. Одна прачечная будет окупать платье Юлии целых четыре недели. Какая жуть… Впрочем, пять