— Здравствуйте, молодой человек. — Голос его скрипел и повизгивал, словно кто-то царапал гвоздем по стеклу. — Вижу, что вы таки не один. Я не помешал?

Я поспешил заверить старика, что он пришел как нельзя вовремя.

Блюм окинул взором Лиринну и одобрительно кивнул:

— Когда я был таким же молодым и красивым, как вы, Гэбрил, мои папа и мама говорили мне: «Сынок, убери лупу в стол. Сходи на улицу, погуляй с девушками». Я слушал их, кивал головой и делал все по-своему. Работал сутки напролет, без праздников и выходных, и не замечал женской красоты. Может быть, я таки и умер бы холостяком, если бы родители не познакомили меня с Эллочкой. Мы поженились, Эллочка родила мне сына. Он был таким чудесным ребенком, а потом вдруг вырос и превратился в отпетого шалопая.

Старик помедлил:

— Хорошо, что жена не дожила до такого позора, и рвать на голове последние волосы приходится только мне! Скажите, Гэбрил, что натворил мой негодник? Не томите старика.

— Думаю, что вам стоит выслушать меня сидя.

Старик присел на самый краешек стула, скрестил руки на набалдашнике трости и выжидающе посмотрел. На худой сероватой шее отчетливо пульсировала жилка.

Я приступил к короткому изложению основных фактов:

— Хочу вас предупредить: ситуация достаточно серьезная, но все могло оказаться гораздо хуже. Ваш сын Боб попал в дурную компанию и оказался на крючке. Он сел играть в карты с профессиональным шулером, разумеется, в итоге его умело обчистили. Сейчас за вашим сыном числится довольно большой долг, отдать который своими силами он не сможет. К вам Боб обращаться боится, думает, что вы с позором его выгоните.

Ювелир горестно всплеснул руками, я продолжил:

— У меня есть проверенная информация, что Боба хотят втянуть в какое-то нехорошее дельце, скорее всего в ограбление вашего ювелирного магазина. Если он откажется, то на него будут давить, включив счетчик, и долг вашего сына будет расти как на дрожжах. В итоге Боба, если он не вернет деньги, убьют или покалечат.

— Так-так… — Ювелир настолько низко склонил большую голову, что на мгновение показалось, будто он сложился вдвое. — Все, что вы мне сказали, очень печально, я никак не ожидал от Боба подобного легкомыслия. Я быстро понял, что с ним творится неладное, поэтому и попросил, чтобы вы за ним проследили, но как он мог попасть в такую передрягу?! У него ведь есть голова на плечах!

— Не вините его так строго, — попросил я старика. — Многие в молодости совершали ошибки, а потом раскаивались — ваш сын не стал исключением.

— Пожалуй, вы правы, — согласился Блюм. — Я не хочу терять сына, он все, что у меня есть на этом свете, и я его очень люблю. Жаль, что Боб не пришел ко мне сам и не поделился своими проблемами. Я бы его, конечно, отругал, но чтобы выгнать…

Старик совсем пал духом, и я решил его приободрить.

— В конце концов, он пытался поступить как настоящий мужчина, который сам решает свои проблемы, вот почему Боб не стал переваливать их на ваши плечи. В какой-то степени вы даже можете им гордиться.

— Не пытайтесь подсластить пилюлю, — усмехнулся старик. — Не переживайте за меня: я стар, но еще не впал в старческий маразм и вижу, что к чему. У вас большой опыт в таких делах, помогите мне, пожалуйста, посоветуйте, как я могу спасти своего сына. Может быть, мне стоит рассказать обо всем полиции?

— Ни в коем случае. Полицейские вам не помогут, они мастера заваривать кашу, которую потом долго приходится расхлебывать. Не стоит играть с судьбой. Отдайте долги, которые успел накопить ваш сын, а потом его спрячьте: отвезите туда, куда до него никто не доберется.

— А кто они — люди, которые отравили жизнь моему сыну? Что можете о них рассказать?

Я поперхнулся и спросил после минутной паузы:

— Прозвище Мясник говорит вам что-нибудь?

Ювелир посмотрел по сторонам, словно боялся, что его могут услышать посторонние, потом разом выдохнул воздух и с опаской сказал:

— Таки сам Мясник?

— Во всяком случае, его подручные. — Вряд ли сообщение обрадовало старика. — Недавно они мне угрожали — сказали, чтобы я отказался от расследования, а вчера подкараулили в коридоре. Состоялся неприятный разговор, мы крепко повздорили, пришлось даже применить силу. — Я умолчал о спасительном вмешательстве Лиринны. — В настоящее время два типа, которые хотели набить мне морду, дают показания в полиции, но это рядовые пешки, которые ничего не знают. Полиция вряд ли сможет вытянуть из них что-нибудь стоящее. Скоро они будут на свободе.

— Значит, те синяки, которые я на вас вижу, следствие того, что вы не испугались угроз и продолжили расследование?

— Да, — сказал я. — Мне пришлось туго, но вашему Бобу будет намного хуже, если вы не последуете моему совету. Проявите благоразумие, не пытайтесь тягаться с Мясником — все равно проиграете. То, что я предлагаю, — самый легкий и безопасный вариант: заплатите бандитам и спрячьте сына. Как только все уляжется, Мясник о нем позабудет и найдет себе новую жертву.

— Хорошо, я подумаю, — вздохнул ювелир. — Спасибо за проведенное расследование. Я рад, что выбрал именно вас, и думаю, мне придется компенсировать причиненные вам увечья и страдания.

Последняя фраза звучала совсем неплохо. Я согласен получать синяки и шишки при условии, что за них хорошо заплатят.

— Сколько я вам должен, Гэбрил, с учетом неприятных последствий для вашего организма?

Я назвал сумму. Старик выслушал молча, лишь уточнил:

— Как вы предпочитаете получить деньги: наличностью или чеком?

— Лучше наличными, банкам я не доверяю.

Ювелир отсчитал деньги замусоленными от долгого употребления купюрами. Наблюдать со стороны за работой его ловких пальцев было сплошным удовольствием. К тому же я не забывал, что совсем скоро эти деньги перекочуют в мой карман. Мысль об этом грела душу, как южное солнце раскаленную пустыню.

Блюм закончил увлекательное занятие и не без сожаления передал тугую пачку купюр:

— Пересчитайте, пожалуйста.

— Спасибо, я привык верить клиентам.

Я отдал старику отчет, но он не стал углубляться, лишь бегло пролистал несколько страниц. Он уже было собрался уходить, как его взгляд упал на пуговицу, найденную в руке мертвого барона, — я забыл убрать ее со стола. Старик вопросительно посмотрел:

— Можно взглянуть?

— Почему нет? — сказал я и кончиком указательного пальца подтолкнул пуговицу-змейку.

Ювелир рассмотрел ее под разными углами, даже достал большое увеличительное стекло, снабженное ручкой. Я слегка заскучал, пока Блюм разглядывал под лупой увеличенное изображение пуговицы, но в итоге был вознагражден, поскольку ювелир пришел к окончательному выводу:

— Надо же! Не хочу показаться нескромным, но эта штучка таки моих рук дело.