Араль, закутанная с головы до ног, точно ниндзя, пользовалась репутацией технической фетишистки, не пропускающей ни одного удара. Ее меч походил на удлиненную букву S — зачем ей такой? Неудобно ведь, ни в одни ножны не лезет.

Оливковый Бингл из-за постоянно приспущенных век выглядел меланхоликом. Одет он был в офицерский мундир со споротыми нашивками и дрался гибким клинком вроде кнута, с хитрой корзиночной рукоятью нефиллорийского образца. Все свои поединки он, по слухам, выиграл на одной защите. Однажды он финтил с утра до самого вечера, и весь турнир был остановлен в ожидании результата.

В другом матче противник Бингла дождался начального колокола и тут же вышел за меловую черту в знак того, что сдается. Он, как видно, уже сталкивался с Бинглом, и одного раза с него хватило. Квентину не терпелось посмотреть, как кто-то наконец вынудит Бингла драться.

Квентин кивнул распорядителю. Тот подал знак начинать, и Араль принялась чертить в воздухе фигуры своим замысловатым мечом, не приближаясь к противнику. Казалось, что она погружена глубоко в себя и выполняет некий ритуал, далекий от реального боя. Бингл последил за ней, поводил мечом и присоединился к танцу, повторяя ее движения, будто в зеркале — видимо, они были приверженцами одного и того же стиля. Точно мим, передразнивающий прохожего; публика смеялась, но сами бойцы держались вполне серьезно.

Квентин не заметил момента, когда окончилась преамбула и начался настоящий бой. Свеча задела портьеру, горючая масса достигла критического предела, и сталь зазвенела о сталь.

Уровень мастерства был таким, что Квентин не успевал следить за движениями. Серии изящных выпадов, отыскивающих слабое место в защите, встречали неизменный отпор. Оба воина точно считывали друг друга на молекулярном уровне, регистрируя любое перемещение. В игру входили прыжки и даже сальто; когда мечи сцеплялись, бойцы размыкали их и начинали все заново.

Господи боже… ведь с кем-то из них Квентин собирался плыть на одном корабле. Но захватывает, ничего не скажешь. Эти двое точно знают, что делают, и делают это без колебаний, побеждают они или проигрывают.

Потом все как-то вдруг кончилось. Араль сделала широкий взмах сверху вниз, Бингл откатился, и острие мечта воительницы застряло между плитами пола. Бингл ногой переломил клинок пополам. Араль отступила, не скрывая досады, и жестом признала свое поражение.

Бингл в ответ мотнул головой: его не удовлетворял такой исход боя. Он смотрел на Квентина, ожидая указаний.

Ну что ж, столь рыцарское поведение можно только приветствовать. Квентин вынул из ножен собственный меч и подал его Араль рукоятью вперед. Испытав оружие на баланс, она нехотя выразила согласие и приняла боевую позицию.

Пять минут спустя Бингл, завязив меч в ниндзевских обмотках Араль, подступил совсем близко к ней, а она трижды двинула его кулаком по ребрам. Крякнув, он едва не свалился за меловую линию, но в последний миг совершил балетный прыжок к стене, оттолкнулся, проделал воздушное сальто и легко приземлился на ноги.

Публика, дружно ахнув, разразилась аплодисментами. Чистый цирк! Араль сорвала с головы шарф и тряхнула копной золотисто-рыжих волос.

— Спорим, она это отработала перед зеркалом, — шепнул Элиот.

На следующей стадии Бингл отказался от балетного стиля и продемонстрировал целую обойму других. То он кидался на Араль, как берсеркер, то изображал придворного дуэлянта, то орал и топал, точно в кендо. Араль заметно растерялась, пытаясь ему соответствовать — того он, видно, и добивался.

В конце концов она издала-таки крик, нарушив молчание, и сделала прямой выпад. Бингл остановил ее, сделав нечто невероятное: оба клинка сошлись острие к острию, выгнулись дугой… и меч Бингла сломался.

Увернувшись от осколка, просвистевшего рядом с его головой, он швырнул рукоятью в Араль. Эфес ударил ее в висок, но ущерба не причинил. Она, как видно, прикинула, не проявить ли ей в свою очередь благородство, но обещанный замок перевесил, и решающий удар обрушился на плечо Бингла.

Тот, не уклоняясь, припал на одно колено и свел ладони перед собой. Время остановилось. Еще мгновение, и зал взорвался рукоплесканиями.

Квентин, не поняв, что такое произошло, встал, чтобы лучше видеть. Бингл задержал меч противницы голыми руками, рассчитав это с точностью до последнего эрга, миллиметра и наносекунды. Араль тоже не сразу сообразила, в чем дело, а Бингл, пользуясь преимуществом, дернул меч на себя, перевернул его в воздухе и приставил ей к горлу. Бой завершился.

— Господи, — сказал Элиот. — Нет, ты видел?

Бароны, забыв об аристократических манерах, с воплями обступили победителя. Квентин и Элиот орали вместе со всеми. Бингл, будто не замечая этого и не меняя выражения глаз под тяжелыми веками, прошел через толпу к трону Квентина, преклонил колени и вернул королю его меч.

Рабочие облепили «Мунтжак», словно пираньи невезучего исследователя Амазонки. Сравнение вообще-то не слишком удачное: они-то возвращали кораблю жизнь. «Мунтжак», весь в лесах и швартовах, стоял в сухом доке и подвергался ремонту — его укрепляли, песочили, конопатили, смолили и красили. Молотки тарахтели со всех сторон.

В основе своей он, к счастью, остался цел: корабельщики сомневались, что смогли бы воспроизвести его заново. Глубоко в кормовом трюме обнаружился деревянный часовой механизм, соединенный туго натянутыми канатами со всеми частями судна. Никто не понимал, для чего это нужно, но Квентин велел все оставить как есть.

«Мунтжак» окрашивался в угольно-черный цвет с белой каемкой. Целая армия швецов в помещении вроде самолетного ангара трудилась над новыми парусами. Квентин, жадно впивая запахи опилок и краски, чувствовал, что сам возвращается к жизни. Окончательно он, правда, не умирал, но и вполне живым тоже не был.

Видя, что «Мунтжак» будет готов к спуску всего через пару дней, Квентин наведался в географический кабинет замка. Остров Дальний во всем этом предприятии интересовал его меньше всего, но найти пункт назначения в море тоже не помешало бы. Кабинет после шумной верфи казался резервуаром тишины и покоя. Одну его стену целиком занимало окно, другую — карта Филлори от Лории на севере до Блуждающей Пустыни на юге. Стремянка на колесиках позволяла досконально изучить нужный ее фрагмент; при близком рассмотрении можно было различить даже отдельные деревья в Лесу Королевы, хотя дриады и тут не показывались.

Карту частично анимировали, вложив в нее толику магии. На Пенный берег накатывал прибой — Квентин не только видел его, но и слышал, как в приложенной к уху раковине. Движущаяся линия показывала, где теперь день, а где ночь. На потолке комнаты мерцала карта ночного неба с филлорийскими созвездиями.

Вот оно, королевство Квентина, земля, которой он правит. Свежее, зеленое, полное волшебства. Именно таким он представлял себе Филлори в детстве, когда часами рассматривал карты на форзацах сказочных книг.

Оживления в кабинете не наблюдалось. Весь персонал состоял из угрюмого чернявого подростка с челкой до самых глаз. Сгорбившись над столом, он производил какие-то вычисления с помощью стальных инструментов и заметил Квентина только через минуту.