Наши родители тоже места себе не находили. С моей мамой едва не случилась истерика, когда я заявился домой с аккуратной повязкой мисс Мосс на шее. И всем нам было велено держаться подальше от «Пера», пока все не утрясется.

В субботу мадам Кларис позвонила Лиз и просила не приходить к ней на следующей неделе. Она сказала, что уезжает.

Это был удар. От разноски газет нас освободили, теперь еще мадам Кларис не будет. Значит, не будет и денег. А значит, Джейми Кристов продаст серию «Камеры смертников» кому-нибудь другому.

Но, с другой стороны, для разнообразия неплохо и отдохнуть от работы. Особенно за неделю до конца семестра. К тому же Лиз не сможет вернуть деньги старой мисс Бельведер, раз мадам Кларис нет.

Отсутствие мадам Кларис было еще одним большим плюсом — Ришель начинала успокаиваться. Спустя день или два она уже по нескольку часов подряд не встречала ничего пурпурного и перестала сходить с ума.

Но все вернулось к ней в первый день каникул — в пятницу, тринадцатого.

Неделю все было спокойно, и родители разрешили нам помочь Циму разнести ярмарочные афиши по местным магазинам. Очень надо! За это нам ничего не заплатят.

Я решил пойти только для того, чтобы посмеяться над Элмо из-за предсказания мадам Кларис.

По дороге в «Перо» я встретил Лиз, Ришель, Тома и Санни.

— Элмо идет следом, вместе с журналистами, — сказала Лиз. — Встретимся на месте.

— В компании безопаснее, — усмехнулся я.

Ришель прыснула, а Лиз, нахмурившись, предупредила:

— Не начинай, Ник.

Мы прошли боковой улочкой и толкнули маленькую дверь, ведущую в отдел доставки. Затем поднялись в большую заднюю комнату.

Ясное дело, Элмо уже был там и печатал на компьютере. Рядом с ним на скамейке лежало шесть пачек афиш. Не похоже, чтобы он волновался, но это ничего не значит. Никогда не поверю, что он хоть на минуту переставал думать о пятнице, тринадцатом числе.

Увидев нас, он встал и показал на стопки афиш.

— Здесь все. Я уже разделил их, чтобы не задерживаться.

— Прекрасно, — ответил я. — Не стоит терять времени на еду, или питье, или на отдых, или что-нибудь подобное.

Он покосился на меня, не понимая, шучу я или всерьез.

— Не обращай внимания, — сказала Лиз.

— Бедный Ник, — притворно посочувствовал Том. — На этой неделе он не заработал денег. Это испортило его чудный характер, правда, Ник?

Я не стал утруждать себя ответом. Просто взял пачку афиш и зашагал из комнаты, затем по маленькому коридору в приемную. Мисс Мосс, как всегда, висела на телефоне. Ксения работала за компьютером и даже не взглянула на меня.

Я распахнул входную дверь.

И тут увидел пакет.

Он лежал в центре дверного проема. Большой, коричневый и квадратный. Вместе с бандой газетчиков, собравшихся в приемной, я наклонился рассмотреть его.

Адрес был написан синим маркером на белой этикетке. Одно слово — «Перо».

— Что ты там нашел, Ники? — закричал Том. Он примчался галопом в комнату и протиснулся в дверь за моей спиной.

— Эй, Элмо, специальная доставка, — сказал он и потянулся за пакетом.

Я отпихнул его, закричав:

— Не трогай! Отойди!

Он вытаращился на меня, будто я сошел с ума.

Я схватил его за руку и потащил вглубь комнаты. Лиз, Ришель, Санни и Элмо уставились на нас разинув рты. У мисс Мосс был сердитый вид. Ксения хихикнула.

Элмо увидел в дверях пакет и насторожился:

— Ты думаешь, это бомба?

Ришель вскрикнула.

На крик примчался Цим. Взглянув на пакет, он пришел к тому же выводу, что и мы. Цим, мягко говоря, всегда немного паникует. Но только не на этот раз.

— Все вон, — скомандовал он. — Через черный ход. Скажите всем. Я вызову полицию.

Ему не пришлось повторять дважды. Быстрее выскочить из этой комнаты было невозможно. Через две минуты мы стояли в переулке вместе с мисс Мосс, Ксенией и всеми сотрудниками редакции.

— Пошли, нужно рассказать соседям, — мрачно сказал Элмо. — Давайте выбираться отсюда и освобождать улицу. Если это бомба, то она может взорваться в любую минуту.

Мы разбежались в разные стороны. Кое-кто из сотрудников редакции начал стучать в двери черных ходов, чтобы предупредить людей. Другие стали собирать пустые картонные коробки. Кто-то побежал вниз по переулку, кто-то вверх, чтобы выйти на улицу с разных сторон квартала.

Я был вместе с Элмо, Томом, Лиз и Стивеном Спаерсом, репортером. Тяжело дыша, мы добежали до угла и оглядели улицу: пакет все еще лежал на ступеньках у дверей редакции.

На светофоре зажегся красный свет. Отлично! Стивен Спаерс и Том перебежали дорогу.

Стивен направился по переулку предупредить владельцев магазинов. Том встал на углу, останавливая пешеходов. Элмо делал то же самое на другой стороне улицы. Лиз и я вышли на перекресток и перегородили его картонками. Затем, раскинув руки, перекрыли путь машинам.

Зажегся зеленый свет. Водители засигналили. Мы замахали руками. Все были рассержены и кричали на нас.

Я молился, чтобы побыстрее прибыла полиция. Один парень в красном «Фаль-коне» выглядел страшно агрессивно. Его лицо стало таким же красным, как и машина. Он так бешено жал на газ, будто собирался меня задавить.

Тому и Элмо тоже пришлось несладко.

— Уйдите с дороги, молодой человек, — пронзительно вопила на Тома какая-то старуха. — Я не верю во всю эту ерунду с бомбами. Знаю я ваши школярские проделки. Вам должно быть стыдно. Идите домой и займитесь лучше уроками.

— Успокойтесь, мадам. — Том вежливо посторонился. — Прошу вас, проходите мимо бомбы, только оставьте мне телефон вашего ближайшего родственника. Если вас разорвет, я буду знать, куда позвонить.

Старуха посмотрела на него и заявила, поджав губы:

— Я, пожалуй, пойду домой.

Я оглянулся посмотреть, что делается на другом конце квартала. Мисс Мосс, Ксения, Санни и Ришель отлично справлялись. Никто не пытался прорваться. И никто не спорил. Это понятно. С мисс Мосс никогда не спорят.

В переулке показался Цим. Отлично, подумал я. Он вызвал полицию. Скоро все кончится.

Вдруг я увидел малыша лет четырех.

У него были кудрявые черные волосы, большие темные глаза. С огромным леденцом в руках он вышел из магазина через две двери от «Пера» и внимательно оглядывал пустынную улицу. Его, вероятно, не заметили, когда просили освободить магазин.

Малыш заметил пакет и направился прямо к нему.

— Эй! — заорал я во весь голос.

Элмо обернулся ко мне, потом увидел малыша.