Значит, у меня появился конкурент. Хитрый, умный и скрытный, не оставляющий меток и не охотящийся ради пропитания. Самец, потому что никакая оборотниха в своем уме не отдастся волку и уж тем более не станет плодить от него чудовищ. Да и оборотня, соблазнившегося волчицей, нормальным не назовешь, так что неудивительно, что мне совершенно не хотелось с ним пересекаться.

Оставалось только надеяться, что вурдалак забрел в мой лес случайно, появившись на свет в сотне, а лучше — тысяче верст отсюда. Но уж больно уверенно он себя вел для пришлого, да и на бродягу мало смахивал — здоровенный, лоснящийся, как будто просто лапы поразмять вышел. Откуда?

— Что? — хмуро поинтересовалась я с порога. Рест открыл по первому же стуку, как будто караулил в сенях. Да нет, точно караулил — скрипа внутренней двери я не слышала.

— У те… вас все в порядке? — так толком и не определившись, как меня величать, с плохо скрываемым облегчением поинтересовался паренек.

— Угу. — Я бесцеремонно отпихнула его с дороги и прошла в дом. Рест тут же захлопнул дверь и тщательно задвинул засов, даже за ручку на всякий случай дернул, проверяя.

— Там, во дворе… кто-то бродил. — Ученик колдуна тщетно попытался придать дрожащему голосу презрительную небрежность: мол, ничего особенного, и без тебя бы разобрались, только по долгу службы сообщаю. Верес молча, пристально смотрел на меня из-за отдернутой занавески. Словно чего-то ждал. — А потом курица эдак отчаянно кудахтнула и затихла…

— Угу. Держи.

— А что там такое? — Паренек подозрительно принял у меня печально вытянувшуюся сумку, с которой попеременно капало желтое тягучее и зеленоватое прозрачное.

— Не знаю, — честно сказала я, с содроганием представив себе однородную мешанину из трех фунтов квашеной капусты, четверти пуда муки, семи пакетиков с травами, трех новых тарелок, пары запасных носков и дюжины яиц.

И поскорее сбежала в комнату, дабы не видеть лица Реста, когда он будет выгребать ЭТО из сумки.

Некоторые планы кажутся гениальными в момент прихода в голову, без сучка и задоринки проходят стадию разработки и блестяще проваливаются уже на первой секунде осуществления.

Я мчалась по заснеженному лесу, не оглядываясь. Смотреть на пыхтящего за спиной вурдалака абсолютно не хотелось. Мы успели по разу рвануть друг друга зубами, его оказались длиннее и острее, и у меня хватило ума не настаивать на реванше.

Проклятая тварь днем не только не спала, но и повела себя еще агрессивнее, чем ночью, кинувшись на меня с такой яростью, как будто это не она, а я загрызла дикого кабана на чужой территории и, невзирая на солнечный свет, жадно им лакомилась. Конечно, вурдалаки не упыри, с рассветом в летаргию не впадают, но, как и совы, до заката предпочитают отсиживаться в темном укромном месте. А выкуренные оттуда, бестолково мечутся по лесу, и не помышляя о сопротивлении. Кто бы ему об этом намекнул, а?!

Передние, а за ними и задние лапы внезапно разъехались в стороны — припорошенный снегом ручей промерз до дна, не выдав себя журчанием. Меня закрутило на широкой ледяной дорожке и вместе с ней швырнуло вниз, в заросшую лесом балку. Подняв облако снежной пыли, я с визгом распахала крутой склон и, чудом увернувшись от сосны, припечаталась к менее сговорчивой елке. Осовело покрутила мордой, расставив по местам съехавшие в кучку глаза, выкарабкалась из сугроба и неуклюже заскакала по дну балки, по грудь проваливаясь в рыхлый снег. Вурдалаку хорошо, у него лапы длиннее, да и бежать по чужим следам проще, чем прокладывать свою тропку.

На мое счастье, вскоре балку перегородил вывороченный ураганом ясень, макушкой прислонившийся к ее краю, а кончиками корней еще цепляющийся за основание одного из склонов. Потоптавшись на месте, чтобы примять путающийся в лапах снег, я сжалась в пружинистый комок и вспрыгнула на бревно.

Зубы лязгнули у самого кончика хвоста. Я торопливо поджала этот не жизненно важный, но чем-то дорогой мне орган и, глубоко засаживая когти в кору, пошкрябала вверх. Тут преимущество было на моей стороне — вурдалачьи когти не такие шипастые, и выпускать-втягивать их эта тварь не умеет. Как я и ожидала, он не сумел удержаться на обледеневшем стволе. По инерции сделал несколько скачков, всё больше заваливаясь набок, и спиной вниз булькнул в глубокий снег. Я не отказала себе в удовольствии приостановиться и полюбоваться фигурной дыркой, из которой доносился разъяренный рев и вылетали снежные комья. Кабы не шибко устойчивое положение, еще и пометила бы.

В сажени от края балки ствол раздвоился, превратившись в почти непролазную путаницу тонких ветвей. Я рискнула и прыгнула. Спасибо кустикам на склоне, иначе легкий недолет обернулся бы позорным скатыванием в охотно подставленную пасть. Я отчаянно заработала лапами, взбив свежий снег обратно в метель, искрящимися на солнце хлопьями уплывшую вниз и назад (рев сменился возмущенным отплевыванием). Кое-как выкарабкалась из овражной западни, на ровном припустив что есть духу. Прокушенное плечо горело, словно в нем засел серебряный наконечник, но боль только подхлестывала.

По ту сторону балки расстилалось поле с частыми вехами сухого осота, по дальнему краю обнесенное темным частоколом бора. Летом селяне пасли здесь коров и овец, подъедавших хорошую траву и обходивших колючки, которые от такой прополки благодарно вымахивали под три аршина и буйно цвели медвяным багрянцем, во вторую половину лета делая луг совершенно непролазным для людей и неудобным для хищников. Но сейчас половина осени уже подгнила и попадала, а остальные, хоть порой и цеплялись за мою встрепанную шкуру, сбавить скорость не заставили. Более массивному и лохматому вурдалаку они мешали намного больше.

Он нагнал меня уже возле самой опушки. Чуть не сбил с лап, но я в последний момент метнулась в сторону, оставив у него в зубах клок шерсти. Оборотень мельче, зато маневреннее вурдалака и — самое главное — благодаря своей второй ипостаси располагает куда большим арсеналом гадостей. Еще один прыжок, металлическое клацанье — и вурдалак взвыл, заплясал на месте, звеня прикованной к бревну цепью. Вот и пригодился медвежий капкан. Специально для дорогого гостя взвела, еще утром. Замаскировала не в пример тщательнее Реста, пометила со всех сторон, чтобы настоящий медведь не смел и подойти.

Не останавливаясь, только чуть сбавив ход, я побежала дальше, привычно петляя и сдваивая следы. Насчет вурдалака я не обольщалась, с нахрапа мне его всё равно не взять, отгрызет лапу и вырвется — вон, уже приступил. На трех, конечно, за мной не погонится, залижет и похромает в логово, отращивать новую. Но хотя бы пару недель в лесу будет тихо.

И за эти недели я должна отыскать его убежище. Кровь из носу, если хочу отделаться только ею.

Потому что, похоже, подтвердились мои самые худшие опасения.

Каюсь, с работы я сегодня удрала сразу после обеда, воспользовавшись отсутствием хозяина, поехавшего к родне в село. Отвела коня домой и, пока ленивое зимнее солнышко не успело юркнуть за горизонт, решила наобум побегать по лесу — авось наткнусь на свежие следы незваного гостя.